Ум во благо. От добрых намерений – к эффективному альтруизму. Уильям Макаскилл
программ, например о столовых для бездомных, ночлежках, о поддержке ветеранов, о летних лагерях и внеклассных программах для детей из малообеспеченных семей. Можно выяснить, какая доля расходов приходится на категории вроде «реабилитации», «содержания общественных центров» и «прочих социальных услуг». Но нигде не указаны расходы на конкретные программы, и, следовательно, непонятно, какую именно пользу принесет ваш взнос. Наверное, 50 долларов достаточно, чтобы оплатить питание одного человека в благотворительной столовой в течение целого года, но на сайте «Армии спасения» мы этого не узнаем.
Это настолько привычное явление, что вы, пожалуй, и не задумывались, насколько оно поразительно. Представьте, что вы зашли в бакалейную лавку, а там нет ценников. Вместо этого хозяин говорит: «Сколько вы хотели бы потратить сегодня?» А когда вы даете деньги, бакалейщик выдает вам набор продуктов по своему вкусу. Это, разумеется, абсурд. Как мы узнали бы, чем одна бакалейная лавка лучше другой? Один магазин мог бы завышать цены вдесятеро, а мы не могли бы это определить.
Но если таким образом нелепо покупать бакалею, то почему так можно поступать при сборе пожертвований? Вы благотворитель, вы приобретаете вещи для других и, разумеется, заинтересованы в том, чтобы использовать свои деньги эффективно.
Иногда благотворительные организации рассказывают, чего вы добиваетесь своими деньгами. Так, нью-йоркское отделение United Way на своем сайте Donate Now сообщает, что взноса в 50 долларов достаточно, чтобы обеспечить одну семью пятью книгами с советами для родителей. Это шаг в верном направлении. Но даже допустив, что соотношение «пять книг за 50 долларов»[60] верно, мы вправе сомневаться в принесенной этими книгами пользе. Снабжение книгами важно для нас лишь в одном случае: если оно приведет к стоящему результату. Помогают ли книги детям учиться? Обогащают ли они жизнь семьи за счет лучшего понимания мира? Если эти дополнительные книги не улучшают ничью жизнь, взносы бессмысленны.
Эту проблему можно решить, если думать об улучшении жизни, а не о показателях вроде числа розданных учебников. Чтобы по-настоящему сравнить действия, надо измерить сумму пользы, которую мы с помощью этих действий приносим.
В некоторых случаях ясно, что именно принесет больше пользы. Вспомните Орбински. Избавление человека от смерти приносит больше пользы, чем сохранение конечности, и если бы Орбински приходилось выбирать между тем и другим, ему следовало бы спасать жизни. Аналогично он принес бы больше пользы, спасая жизни пятерых вместо жизни одного человека[61]. Поэтому, например, если он мог бы провести пять простых операций за время, которое потребовалось бы на одну более сложную операцию, то ясно, что ему следовало бы выбрать более простые операции.
Однако имеется множество более сложных случаев. Можно предотвратить смерть одного 5-летнего или одного 20-летнего. Кого предпочесть? Предотвратить страдания 10 человек от СПИДа – или 100 человек от тяжелого
Заявления благотворительных организаций о том, что будет куплено на пожертвования, нередко недостоверны, представляют самую оптимистичную картину или не учитывают скрытые расходы. (См. гл. 7.) Кроме того, даже если покупка и доставка пяти книг действительно обходятся в 50 долларов, неправда, что вы, жертвуя именно столько, способствуете покупке пяти книг. Нью-Йоркское отделение United Way тратит деньги на целый ряд программ (в 2013 г. – 55 млн долларов), и ваши 50 долларов будут распределены между ними. Однако предположим, что на ваши 50 долларов будет куплено еще пять книг.
Некоторые философы утверждали, что в такого рода делах решение следует принимать, бросая жребий. Например см.: Taurek, John M. Should the Numbers Count? // Philosophy and Public Affairs 6, no. 4 (Summer 1977), 293–316; Kamm, F. M. Morality, Mortality, Volume I: Death and Whom to Save from It. Oxford: Oxford University Press, 1993. Меня эти аргументы не убеждают. Если мы считаем, что все люди одинаково важны, то следует спасти больше людей, а не меньше. Оксфордский философ Дерек Парфит пишет: «Почему мы спасаем больше людей? Потому что действительно придаем одинаковое значение спасению каждого». См.: Parfit, Derek Innumerate Ethics // Philosophy and Public Affairs 7, no. 4 (Summer 1978), 301.