Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты. Тали Шарот
колледже Лондона, я провела несколько месяцев в Израиле, работая в Институте Вейцмана. Какова бы ни была глубина оптимистичности моей собственной натуры, я не особенно рассчитывала на ясные и безоблачные дни в Соединенном Королевстве, поэтому твердо решила вдоволь насладиться солнцем до переезда в столицу Великобритании.
Институт Вейцмана находится примерно в двадцати минутах езды от шумного Тель-Авива. Это научный оазис в центре страны, великолепно ухоженными лужайками напоминающий кампусы университетов Калифорнии. Хотя в самом институте все спокойно, не секрет, что сложная политическая ситуация Израиля постоянно напоминает о себе. Большинство студентов поступают в институт после прохождения обязательной военной службы, а такой жизненный опыт не особенно способствует оптимистичному настрою. Держа в голове это обстоятельство, я хотела выяснить степень склонности к оптимизму, присущую молодым израильтянам. Экспериментальной группе было предложено рассказать об ожиданиях на следующий месяц. Сто вопросов касались и обыденных, и неординарных ситуаций. К примеру, насколько вероятно, что они попадут в автомобильную пробку или опоздают на встречу больше чем на полчаса? Какое свидание для них вероятнее – то, о котором они будут сожалеть или которому будут радоваться? Могут ли они представить, что готовят изысканную еду? Есть ли у них шансы получить неожиданный подарок?
Должна сказать, что результаты эксперимента меня поразили: подавляющее большинство студентов ожидали позитивного развития событий чаще, чем негативного и даже нейтрального. Соотношение составило 50:33 %. И это не всё: студенты рассчитывали, что приятные эпизоды произойдут раньше неприятных или просто скучных. Если свиданием с партнером они ожидали насладиться через несколько дней, то ссору с другом или подругой предвидели только ближе к концу месяца, а то и вовсе отрицали возможность конфликта.
В надежде, что мои респонденты ведут потрясающе яркую жизнь, я попросила их мысленно вернуться на месяц назад и рассказать, какие из ста ожидаемых событий случились с ними за это время в действительности. Оказалось, что позитивные, негативные и нейтральные обыденные случаи происходили примерно в равной пропорции – приблизительно по 33 %. Студенты Института Вейцмана не открыли секрета человеческого счастья, они просто проявили обычную склонность к оптимизму.
Обдумывая этот пример, вы, возможно, спросите: характерен ли оптимизм для всего человечества в целом, или это скорее заблуждение юности? Справедливый вопрос. Можно подумать, что чем мы старше, тем мудрее. Имея за плечами больше жизненного опыта, человек должен воспринимать мир более реалистично, быть способным отделять обманчивые надежды от суровой реальности. Должен бы, но не делает этого.
Мы носим розовые очки и в восемь лет, и в восемьдесят. Есть данные, что школьники девяти лет выражают оптимистичные надежды на свою взрослую жизнь[6], а результаты опросов, опубликованные в 2005 году, показывают,