Лабиринты алхимии. Ольга Клещевич
или аккомпанементу в музыкальных нотах). Смысл иронии в том, что сквозь одно суждение проглядывает другое, часто занижающее смысл первого, что указывает на присутствие дополнительного этажа (или нескольких этажей) в самом повествовании, связи с которым (или которыми) не очевидны и требуют активной включенности и дополнительных знаний со стороны слушателя»[177]. Однако на полифоничность указывает не только троп ирония, как нам уже довелось удостовериться на примере других тропов выше. Используя полифонию, алхимический трактат стремится восстановить гармонический строй созвучий целокупности мироздания.
Таким образом, мы можем сделать вывод, что используемый в алхимических трактатах «язык птиц» в большей степени был направлен не на сокрытие сути вопроса, а наоборот, – на раскрытие способности читателя к алхимическому «Воображению» – к образному мышлению. Сочетание четких значений и иерархий алхимических арканов с размытыми способами (тропами и другими приемами написания энигматического текста) их описаний создавали эффект «выбивания» восприятия из обычного состояния в более «тонкое», пластичное, текучее и подвижное. В свою очередь, повторение одних и тех же знаков с разными смысловыми посылами приводило к созерцанию глубины, высоты, перспективы и видению внутренних структур материи.
Глава IV
Методика интерпретации алхимических трактатов
Для ответа на вопрос о целях и задачах Великого Делания мы обратились к трактату Ф.М. Ван Гельмонта «157 Алхимических Канонов». Этот трактат был опубликован вместе с «153 Алхимическими Афоризмами» на латинском языке в Амстердаме в 1687 г. В 1688 году он был анонимно переведен и опубликован на английском языке в Лондоне. Эти Каноны также присутствуют, анонимно, под заглавием «Здесь следуют некоторые философские правила или каноны о Философском камне» в сборнике трактатов, приписываемых рабби Аврааму Елеазару «Древнее Химическое Делание» (1760)[178], кроме одного, пропущенного, между номерами 87 и 88. А также имеют много общего по смыслу с «Химической Псалтырью, или Философским Руководством», приписываемым Теофрасту Парацельсу[179].
Обратимся к биографии Ф.М. Ван Гельмонта – алхимика, каббалиста, теософа, врача и дипломата. Франциск Меркурий Ван Гельмонт (1614-1699) – как и его отец, Жан-Батист Ван Гельмонт, посвятил свою жизнь врачебному искусству и, будучи известным эрудитом, интересовался живописью, механикой и многими другими искусствами и дисциплинами, разработал язык глухонемых. В качестве фармацевта он был известен как изобретатель мазей и лекарств от мигрени. С детства изучая иврит, он в 70-х гг. XVII в. стал другом и сотрудником Кристиана Кнорра фон Розенрота (1636-1689), участвуя в сборе и переводе еврейских текстов для издания «Открытой каббалы, или Еврейского трансцендентального и метафизического, а также богословского учения». «Содержавшиеся в ней идеи и тексты повлияли, в частности, на таких мыслителей, как Г.В. Лейбниц, И. Ньютон, Ф.
Дугин А.Г. Указ. соч. С. 68.
Рабби Авраам Елеазар. Древнее Химическое Делание. К., 2006. С. 143-151.
Книга алхимии: История, символы, практика. СПб., 2006. С. 246-257.