Карпо Соленик: «Решительно комический талант». Юрий Манн
Соленика вне сцены была по большей части серьезна и задумчива. Одевался он часто щеголевато и всегда со вкусом».
Невысокий рост, смуглый цвет кожи, резкое, как у араба, очертание рта с выдающейся вперед нижней губой (это, наверное, и оставило у Пашкова впечатление, что у Соленика был «огромный рот») и, наконец, «неверность музыкального слуха», о которой писал Мятлин… Соленик не был видным собой, его внешние данные мало благоприятствовали для воплощения образа «героя», или «страшилы», если вспомнить ироническое выражение Рыбакова. Но он был далек и от устойчивого типа комика, каким его тогда понимали, «смешилы», по выражению того же Рыбакова, хотя наружность Соленика и заключала в себе «сатирическое выражение» и один уже взгляд на актера «вызывал невольный хохот». Но слишком много просвечивало в этом «сатирическом выражении» затаенной грусти, ума, серьезности… Соленик обладал той характерной, высшей красотой, которая возникает только в движении, в жизни, когда неправильные, как бы застывшие черты лица вдруг преображаются и силой глубокого, внутреннего выражения становятся и одухотворенными и прекрасными.
Подытоживая впечатления мемуаристов, современный исследователь говорит о сложности и портрета и характера Соленика. «Как человек Соленик отличался исключительным обаянием и простотой, веселостью и большим умом. Прямой и благородный по натуре, он готов был отдать последний рубль тому, кто терпит нужду. ‹…› Но наряду с этим актер был горд и вспыльчив, невыдержан, когда задевали его самолюбие или допускали несправедливость. Тогда он не считался ни с чем и ни кем, был резок, прямолинеен в своих высказываниях»[32].
Глава II. Харьковский театр
Публика образует драматические таланты. Что такое наша публика?
«Жизнь провинциального актера, обыкновенно, – кочевая жизнь, – писал Рымов. – Несогласия с антрепренером, выгодные приглашения (переманки) в труппу другого города и тому подобные причины заставляют его скитаться из края в край. То же было и с Солеником, хотя не в такой степени, как это водится с другими. Он игрывал в Киеве, Кишиневе, Воронеже, Одессе…» Еще Соленик выступал в Курске, Вознесенске, Лубнах. Играл он и в Севастополе, как это выясняется из корреспонденции Д.С.В. и Г. Славони в «Одесском вестнике»[33], и в Удгуеве, и в Ромнах, и, вероятно, во многих других южных городах.
Дорога, скитания, помимо всех своих хлопот и неудобств, заключали для каждого провинциального артиста нечто неизъяснимо романтическое: они манили неизвестностью, питали надежду, что вдруг на новом месте сбудется то, что никак не удавалось прежде… Но с годами все сильнее становилась тоска по семье, по родному обжитому очагу, – и вот уже ненавистными кажутся дали незнакомых дорог…
С каждым годом Соленик все больше привязывался к Харькову. Он неохотно оставлял город.
Служба в Харькове, где был постоянный театр, порождала ощущение устойчивости, давала
Плетнев А. Указ. соч. С. 95.
Одесский вестник. 1838. № 58; 1851. № 10.