Картина мира в былинах русского народа. В. П. Даниленко
(Аникин В. П. Теория фольклорной традиции и её значение для исторического исследования былин. М., 1980. С. 259).
В. П. Аникин, вместе с тем, писал: «Невозможно, например, сказать, кто именно изображён в Илье Муромце – главном герое былин, какое конкретное событие отразилось в былине о бое Добрыни со змеем и пр.» (Ан. С. 302).
Подобным образом определяет соотношение между реальным миром и былинным (эпическим) И. П. Черноусова. Она пишет в своей докторской диссертации: «В вопросе соотношения эпического мира, представленного в былинах, с историческими событиями мы следуем за учёными, считающими, что в былинах излагается своя былинная история и создается “свой” мир, непосредственно не соотносимый с реальным миром. Былина сохранила следы исторической конкретности: имена, реалии, жизненные эпизоды, бытовой фон эпохи в преломлении, диктуемом поэтической традицией. Их отбор определялся народными чаяниями и народными идеалами» (Черноусова И. П. Язык фольклора как отражение этнической ментальности (на материале фольклорной концептосферы русской волшебной сказки и былины). Липецк, 2013. С. 121).
Между тем традиция связывать былины «с конкретными фактами истории и реальными лицами» (Б. Н. Путилов) продолжает сохраняться в нашей фольклористике. Она представлена, например, в книге Т. В. Зуевой и Б. П. Кирдана «Русский фольклор». Мы находим в ней отсылки к прототипам Добрыни Никитича, Алёши Поповича и др.
Авторы этой книги, в частности, сообщают своим читателям о том, что был прототип у Тугарина Змеевича. Они пишут: «Исторический прототип Тугарина Змеевича – половецкий хан Тугоркан (его имя, как видим, похоже на имя Тугарина. – В. Д.), погибший под Киевом в 1096 г. Он был в родственных отношениях с киевскими князьями. При Владимире Мономахе Тугоркан разорил окрестности Киева, был разгромлен и убит» (Зуева Т. В., Б. П. Кирдан. Русский фольклор. М., 1998. С. 192).
В. Я. Пропп и Б. Н. Путилов отвергали научную ценность самого подхода, направленного на установление прототипов у тех или иных былинных персонажей. Так, Б. Н. Путилов писал: «Попытки найти за этими Змеями (с которыми сражались Добрыня и Алёша. – В. Д.) исторических персонажей (например, половецких ханов) фактически необоснованны и ничего не добавляют к прочтению былин в их общем художественном смысле» (Русская народная поэзия. Эпическая поэзия. Сост. Б. Н. Путилов. Л., 1984. С. 18).
Как относиться к проблеме установления прототипов у былинных героев?
Такие прототипы чрезвычайно гипотетичны. Степень их гипотетичности так велика, что само установление прототипов у былинных героев часто теряет свою научную ценность. Но следует ли отсюда, что в былиноведении следует вообще отказаться от прототипического подхода?
Ни один серьёзный былиновед не отказывался от данного подхода, когда речь шла, например, о князе Владимире. Сравнение исторического Владимира с былинным вовсе не бесполезно: в сравнении познаётся истина. Оно высвечивает дополнительные черты в былинном образе киевского князя.
Прототипический