Самоотвод. Юлия Резник
говорить, когда даже я неоднократно встречала его на дороге, а ведь практически никуда не выезжаю.
Егор промолчал. Потому что не было слов. Только злость. Дикая и неконтролируемая. Не на женщину, нет… На ублюдков, которые покрывали преступника.
– Мы подождем до конца недели. И если ситуация не разрешится сама собой, обещаю, что направлю соответствующее ходатайство в суд.
Вера внимательно следила за мужчиной, пытаясь понять, можно ли ему верить. В принципе, этот мужчина для ее дела сделал гораздо больше, чем все другие до него, но… Да, она мало кому доверяла.
– Я даю вам слово, – подытожил мужчина в ответ на ее недоверчивый взгляд.
– Хорошо, – откашлялась Вера. – Хорошо. Только, если вы этого не сделаете, я буду вынуждена жаловаться в вышестоящую…
– Да-да. Я наслышан. Впрочем, жаловаться вам не придется. Я же пообещал, – пожал плечами мужчина так, что погоны на его плечах подпрыгнули и опустились вниз.
– Мне много чего обещали, Егор Владимирович. И если бы хоть половина из этих обещаний была выполнена, Григорьев бы уже отбывал срок.
Егору на это ответить было нечего. Во-первых, он не мог отвечать за других, а во-вторых… Она была полностью права. А ему, как никому другому, было известно, как это, когда бьёшься в закрытую дверь. Чувства, которые при этом испытываешь… Черное отчаяние, бессилие, злобу.
– Я в понедельник, с вашего позволения, забегу, чтобы удостовериться, что вы сдержали слово.
– Как хотите, – пробурчал Егор, поневоле задетый выказанным ему недоверием.
Вера, которая уже было повернулась к двери, снова обратила на него свое внимание:
– Вы… извините меня, Егор Владимирович, если я вас обидела. Я такой цели не преследовала. Только знаете, как у нас говорят: с волками жить – по-волчьи выть.
Егор кивнул и отвернулся к окну. Женщина еще немного потопталась на пороге и выскользнула за дверь. Прошла по коридору, практически бегом спустилась по лестнице. Выскочила на свежий воздух. Она едва не задохнулась от характерного запаха фаст-фуда, заполнившего кабинет прокурора. В памяти тут же всплыли воспоминания, связанные с этим непередаваемым ароматом. Димка… Ее сын. Он всегда клянчил поход в какую-нибудь дрянную забегаловку типа Мак-Дональдса или KFS, питая нездоровую любовь ко всяким картошкам фри и крылышкам гриль… Знала бы она, как мало судьба отмеряет ему этих крылышек, водила бы сына, куда захочет… И не ограничивала бы ни в чем. Не журила бы за плохие оценки или вертлявость на уроках. Не работала бы так много, а старалась бы все свое время уделить единственному ребенку. И поехала бы с ним на рыбалку, и купила бы вездеход, и заставила бы ответить на любовь ребенка заносчивую и конопатую Лизку Меркулову из параллельного 2-«А». Она бы вообще все для него сделала. Почку бы отдала. Или сердце, если бы это хоть что-то решило. Да только ни к чему это было. Он умер мгновенно. Ее маленький мальчик. Ее сынок.
Остановилась у машины. Проморгалась, потому что слезы, которых, как она думала, у нее уже не осталось, заполонили глаза. Вдохнула глубоко свежий воздух