Юрий Гагарин. Один полет и вся жизнь. Полная биография первого космонавта планеты Земля. Антон Первушин
место в деятельности кружка занимали научно-практические конференции, на которых учащиеся демонстрировали различные физические явления, показывали слайды, проводили викторины. Проходили они оживленно, с полемикой.
Первый доклад, который прочитал на одной из таких конференций Юрий Гагарин, был посвящен русскому физику-экспериментатору Петру Николаевичу Лебедеву и его знаменитому открытию эффекта светового давления. Следующий доклад был приурочен к 95-летию Константина Циолковского, который отмечался 17 сентября 1952 года. Гагарин, в то время второкурсник из группы Л-21, подготовил не только содержательное выступление, но и модель реактивной тележки, демонстрирующей принцип действия ракетного двигателя. Тот доклад запомнился и самому Юрию – в книге «Дорога в космос» ему уделено особое место:
«Я взялся за другую тему – „К. Э. Циолковский и его учение о ракетных двигателях и межпланетных путешествиях“. Для этого мне пришлось прочесть и сборник научно-фантастических произведений Константина Эдуардовича, и все книги, связанные с этим вопросом, имевшиеся в библиотеке.
Циолковский перевернул мне всю душу. Это было посильнее и Жюля Верна, и Герберта Уэллса, и других научных фантастов. Всё сказанное ученым подтверждалось наукой и его собственными опытами. К. Э. Циолковский писал, что за эрой самолетов винтовых придет эра самолетов реактивных. И они уже летали в нашем небе. К. Э. Циолковский писал о ракетах, и они уже бороздили стратосферу. Словом, всё предвиденное гением К. Э. Циолковского сбывалось. Должна была свершиться и его мечта о полете человека в космические просторы. Свой доклад я закончил словами Константина Эдуардовича:
– „Человечество не останется вечно на Земле, но, в погоне за светом и пространством, сначала робко проникнет за пределы атмосферы, а затем завоюет себе всё околосолнечное пространство“.
Прочел и почувствовал, как сердце мое дрогнуло и забилось сильнее.
Все члены нашего кружка были поражены силой и глубиной мысли ученого. На эту фразу, похожую на формулу, обращал мое внимание еще Лев Михайлович Беспалов в Гжатской средней школе. Но тогда я не понимал ее значения так, как понял теперь. И, может быть, именно с этого дня у меня появилась новая болезнь, которой нет названия в медицине, – неудержимая тяга в космос. Чувство это было неясное, неосознанное, но оно уже жило во мне, тревожило, не давало покоя».
Признание Гагарина звучит в этом месте несколько расплывчато. Вполне веришь, что как раз в библиотеке Саратовского индустриального техникума молодой ремесленник мог найти книги, которыми вряд ли располагал гжатский учитель физики Беспалов. Упомянутый сборник научно-фантастических произведений – это, почти наверняка, небольшая книга, состоящая из двух текстов Циолковского: «На Луне» (1893) и «Грезы о земле и небе» (1894). Сборник издавался дважды, в 1935 и 1938 годах, под редакцией Якова Перельмана суммарным тиражом 70 000 экземпляров и распространялся по библиотекам. Может быть, конечно, речь идет об издании повести «На Луне» 1951 года, однако к нему не подходит