Черный человек. Василий Головачев
и перестал высвечивать даже бред.
– Приготовились, – сказал Джордж. – Трехсекундный отсчет.
При счете «три» в мозг пилота хлынула лавина чужеродной информации, насыщенная невероятным «мусором» специфичных маатанских понятий, символов и знаков, яркими искрами и вспышками озарений и темными облаками абсолютного непонимания. Это впечатление прорвавшего плотину водного потока, несущего на спине различный мусор, пелену и нефтяные пятна, сохранилось у Шаламова и после окончания сеанса.
Продержался он ровно две минуты, затем боль информационно-токсического шока оборвала сознание.
Джордж отключил выход маатанского компьютера на сферу пси-приема пилота и быстро привел того в чувство, высветив перед глазами данные медицинского контроля: пульс, давление крови, температуру, частоту дыхания, тургорные характеристики мышц, кардиозапас.
– Может быть, хватит, мастер?
– Делай свое дело, – мысленно отрезал Шаламов. – И подключи на всякий случай резервы памяти, может быть, что-нибудь запишется в параллели, только заблокируй входы основных управляющих центров, не то сам превратишься в маатанина.
Джордж послушно выполнил приказ и снова «вонзил» в голову пилота бесшумную молнию информационного разряда чужой машины.
Дважды Шаламов всплывал из небытия после ударов аффективного и спинального шоков и окончательно потерял сознание только после явного пресыщения мозга, в течение получаса работавшего со скоростью электронно-вычислительной машины и получившего колоссальный объект маатанских знаний.
Сутки после этого жестокого эксперимента пилот отдыхал, ослабевший до такой степени – мозг не смог переварить весь информационный поток и «саботировал» даже простейшие физиологические потребности, – что внезапно засыпал во время еды или испытывал приступы беспричинного удушья.
Джордж лечил его молча, без обычных нравоучений и ворчания, но не потому, что того требовал метод лечения, а из-за неясных ему патологических проявлений в работе многих внутренних органов Шаламова, возникающих в результате неадекватной работы спинного и головного мозга. Что-то разладилось в организме пилота, центральная нервная система стала источником «фантомных» болей и «перевернутых чувств»: Шаламов вдруг начинал «слышать» глазами, «видеть» кожей рук или «чувствовать» волосами температуру. Но все это было не страшно, на Земле излечивали и не такое, главными же источниками беспокойства Джорджа оставались идущие в глубинах психики пилота процессы перерождения интеллекта и памяти: в мозгу человека боролись две вселенные – человеческая и маатанская, негуманоидная, рождалась темная бездна чужих инстинктов и чувств, вспыхивали и гасли галактики странных психических состояний, проявлялась записанная в памяти информация, обработанная подсознанием.
Однако тренированный и сильный интеллект пилота в конце концов одержал верх, хотя никто,