Носорог для Папы Римского. Лоуренс Норфолк
Герхарда – цепи, бремя, ноша неподъемная. Оба они находились на грани распри, и приор видеть не мог этой кислой физиономии – Герхард, конечно, обозлился, что у него отняли командование плотом. Йорг отодвинул его в сторону: «Не сейчас, позже» – и продолжил подниматься. За спиной у него слышалось глухое бормотание. Добыче, конечно, надлежало быть богаче, да она и была бы таковой, если бы только он мог пробудить их умы, заставить их преодолеть свои страхи! Тогда бы монахи поняли, насколько ценен их улов. Конечно, они уже сдвинулись с мертвой точки, но до понимания еще очень и очень далеко. В часовне его ждал брат Ханс-Юрген.
– Проводи наших гостей в чулан, в котором мы держим брюкву, – приказал Йорг. – Дай им соломы и ведро для нечистот. Есть они тоже будут там. А перед вечерней молитвой приведи ко мне того, который называет себя Сальвестро.
Подтянулись остальные монахи, потом пришли гребцы – они никак не могли отдышаться после недавних трудов и крутого подъема. Последними явились братья Флориан и Маттиас, сопровождавшие гиганта и его товарища. Ханс-Юрген сопроводил их к колодцу, где их раздели и несколько раз окатили водой с головы до ног. Без одежды великан казался еще больше. Рядом с ним его спутник выглядел слабаком. Хансу-Юргену трудно было разглядеть в нем того, кто напустил страху на весь остров. На что эти бродяги рассчитывали? Что надеялись найти на морском дне? Он подождал, пока они вытрутся и оденутся в чистое, и препроводил их через часовню и дортуар в пристроенный к кухне каменный чулан.
Кладовка для брюквы простиралась в ширину больше, чем в глубину, и была довольно высокой – в два человеческих роста. К задней стене были прикреплены решетки, на которых когда-то хранилась брюква, – подобные паутине, эти полки поднимались до самого потолка. Все трое – один в мимолетном замешательстве, другой с покорностью, а третий с привычным уже недоумением – приостановились в дверном проходе, потому что между дверью и полками едва хватало места, чтобы стоять прямо.
– Вы останетесь здесь, – сказал Ханс-Юрген. – Позже вам принесут солому и еду. Можете, если надо, оторвать эти полки.
Когда он направился назад, в часовню, то за спиной у него раздались сначала неуверенные, а потом более решительные звуки, свидетельствовавшие о том, что крушение деревяшек началось.
Бернардо отодрал последнюю решетку, они прошли вглубь чулана и уселись на пол. Здесь пахло сухой гнилью и куриным пометом. И было почти совсем темно.
– Ничего! – наконец воскликнул Бернардо. – Как же так – ничего?
Сальвестро поднял на него отсутствующий взор.
– Не совсем ничего, – пробормотал он себе под нос.
– А что тогда? – спросил Бернардо.
Сальвестро не ответил. Он подсчитывал в уме: можно продать канат. Кажется, по субботам в Штеттине бывает ярмарка. Сегодня воскресенье. Надо вернуть Эвальду лодку и забрать в сарае башмак Бернардо. Амбары, дровяные сараи, пещеры, конюшни, биваки; приходилось ему ночевать и в лесах, под открытым небом. Теперь вот кладовка