Заурядные сложности. Аксинья Цыганкова
и правда! – оживилась Маша, – Давай-ка после уроков к тебе. Мама бабулю на шопинг ведёт, потом – в театр, так что после обеда я свободна как ветер!
– Замётано! – повеселела Сенька и помчалась грызть гранит науки.
Когда Сеня проходила мимо строящегося дома, её внимание привлёк знакомый приглушённый голос. Статус «строящегося» этот дом имеет, сколько Сенька себя помнит. Его забросили, едва успев вывести три с половиной этажа из запланированных девяти.
Большую часть ограждения растащили предприимчивые горожане, справедливо рассудив, что лист металла в хозяйстве лишним не будет, а образовавшимися проходами к опасной стройке пусть займутся чиновники. Не только ж им бумажки с одного края стола на другой перекладывать. Нехай потрудятся на благо простого народа! В результате, недострой, так и оставшийся недостроем, разве что теперь ещё и неогороженным, стал шикарным плацдармом для рисковых авантюр любознательных ребятишек.
Выживший после бессовестного расхищения участок забора был расписан граффити. Здесь красный с жёлтыми прожилками змей в выжидающей позе угрожающе разинул пасть, пугая редких прохожих. Компанию ему составила мультяшная девочка на скейтборде с сиреневыми хвостиками, торчащими из-под кепки и, чуть дальше, композиция из тёмно-коралловых георгин на салатовом фоне. В верхнем левом углу взирала на всё это безобразие сердитая утка с чёрным хохолком и оранжевым клювом, грозя кому-то толстым пальцем.
Многие, особенно пожилые люди, выказывают явное недовольство, заприметив работу уличных художников, а вот Сеньке доставляет удовольствие разглядывать яркую изгородь, всякий раз находя что-то новое, под стать любому настроению.
Сегодняшний змей, озарённый ослепляющим утренним светом, показался Сеньке необыкновенно жалким. Выцветшие зеленоватые глаза вызывали не что иное, как сочувствие. Как будто не он был призван наводить смертельный ужас на всякого проходящего, а сам стал невольной жертвой нерадивого анималиста, обрёкшего его на унылое существование в глухом городишке на самой тихой улочке.
Голос, смутивший Есению, принадлежал её однокласснику Ивану. Сенька навострила уши. Собеседник Вани не был ей знаком, и, очевидно, был старше, так как тембр его речи комично менялся за доли секунды от лёгкой хрипотцы до писклявого фальцета.
– …Да ты сдрейфовал!.. Фу, баба! – доносились обрывки слов откуда-то сверху.
– Чё-то страшно. Может, завтра, – беспомощно мямлил Иван.
Шестым чувством Сенька ощутила угрозу. Повинуясь интуиции, девочка истошно завопила нарочито грубым тоном:
– А ну брысь, пацанва! Полицию щас вызову!
Эффект был скорым. Спустя мгновение из полуразрушенного дверного проёма на первом этаже торпедой вылетел подросток в спортивном костюме, натянув до упора капюшон, и бросился наутёк. А через минуту, шмыгая носом, показался белый, как нетронутый лист бумаги, Иван.
– Сеня, привет, – растерянно поздоровался мальчик.
– Ничего себе! Сегодня я, значит, не Серёга. Прогресс на лицо! – Сеня не удержалась