Похмелье. Юлия Резник
как и родилась, и Олег снова переключился на свои проблемы.
– Вот… осторожно. Не обожгись.
Олег кивнул, немного сдвигаясь в сторону. В животе заурчало, хотя аппетита не было совершенно. Его дико мутило. Размешивая в чашке сахар, мужчина думал о том, как же необратимо изменилась его жизнь. В одно мгновение он был низвергнут с небес на землю. Секунда, а после два года ада. С которым он так и не смог смириться, и привыкания к которому не произошло. Каждый прожитый день, будто новый виток агонии. И так уже сотни дней к ряду.
– У меня совсем нет еды. Только овсянка, будешь?
– Ты на диете, что ли? – Спросил просто так, чтобы не думать о важном. А она напряглась. Наступил на больную мозоль?
– С чего бы? Меня моя фигура устраивает. Так как, овсянку будешь?
Олег покачал головой из стороны в сторону. Пригубил чай. Осмотрелся. Небольшая комната, странный, как для девушки, интерьер. Хай-тек, или хай так… Непонятно. Кирпичные стены, покрытые белой краской, такая же белая компактная кухонная стенка и молочный диван, который наталкивал на мысль об отсутствии потомства у хозяйки квартиры. Потому что, когда они с Веркой делали последний ремонт, то единственное, на чем они оба сошлись без споров – было отсутствие марких цветов в интерьере. Ребенок и белый диван – понятия несовместимые. Это понимает каждый родитель.
– Тебе плохо? – Раздалось прямо над ухом, а теплая женская ладошка участливо легла на плечо.
– С чего ты взяла? – буркнул Олег, отстраняясь.
– Ты почернел. Мне так показалось… А может, это щетина… Не знаю, – принялась неловко оправдываться Юлька.
– Нормально все, – отмахнулся от девушки и сглотнул. Ему бы уйти. Нет сил даже смотреть на нее. Но ноги не держали. А тошнота только усиливалась. Наверное, не стоило пить этот чертов чай.
– Тебе все-таки нехорошо, – тяжело вздохнула девушка. – Не корчь из себя героя, иди… приляг.
– Жалеть меня вздумала?
– Нет. Хотела проявить участие.
– Добренькая, значит? – Он молол чепуху. И подначивал ее, лишь бы сказать хоть что-то, а не молчать. Молчание давило на виски. Удивительно даже, как остро, даже в таком состоянии, все же ощущалась неловкость. И стыд. Да, черт возьми, ему было стыдно.
– Стараюсь. В этом, знаешь ли, нет ничего плохого.
Угу. Кто ж спорит. Верка тоже такая была. Всем помочь, всех спасти… Хорошая она, да только больше не его. Забыть бы, вырвать с корнем. Сам виноват, ушел, бросил, оставил наедине с болью. И теперь расплачивается за собственную глупость. А все напоминает о ней. Даже эта совсем не похожая на бывшую жену девчонка.
– Ты меня осуждаешь? Скажи! – Спросил зачем-то и, видимо, даже ее поверг в шок. По крайней мере, Юлька плюхнулась на стул рядом с ошарашенным видом. А главное, ведь сам не понял, для чего задал этот глупый вопрос! По х*ену ему было мнение этой малолетки. По х*е-ну! Именно так, по слогам. Вот Верка ему не была безразлична, да только поздно теперь. Не его забота, как ему дали понять.
– Что?!