Голубая моль. Владимир Алексеевич Сметанин
на посевы, предпочитая злаки, а когда урожай был убран, бродили по стерне, поедая зазевавшихся мышей, или по помойкам, которых имелось в достатке. Содержать скотину без выгона не представлялось возможным: слишком много потребовалось бы кормов.
– Все, хватит! – решил однажды Егор Егорович, когда одна из двух коров едва не издохла, объевшись чего-то на свалке. – Чем пить такое помоечное молоко, лучше совсем не пить!
– А как же дети, Дашутка особенно? – пробовала было возразить Мария Васильевна.
– Будем покупать, теперь-то с этим нет проблемы. Чай, капитализм.
– Так покупное-то молоко всё равно хуже своего. Откуда ты знаешь, из чего оно?
– Не знаю, и это хорошо, потому что своё, я знаю – с помойки. А там всё-таки пастеризованное, да ещё исправленное. А с коровами мы замучимся штрафы платить за потраву. Себе дороже выйдет.
И вопрос был решен. Правда, Дарья, в первый раз попробовавшая магазинского молока, сказала «кака» и пить его наотрез отказалась. Но путем уговоров, добавления в продукт сахара и мёда, а также обещаний после каждого приёма молока покатать её на машине, старшие добились более терпимого отношения дочки к нему. Теперь из живности в хозяйстве остались только куры да пчелы. Тоже, конечно, не подарок, особенно первые. Эти потомки динозавров унаследовали от птеродактилей их скверный характер, наглость и безграничную прожорливость. Но мать, курировавшая эту отрасль, как-то с ними ладила.
Пчелами занимался отец. На лето, как только начиналось большое цветение в лугах и на полях, все десять ульев вывозились к медоносам, километров за 20. Чтобы пчел не умыкнули, приходилось их сторожить. Несколько пчеловодов объединялись , свозили свои пчелосемьи в одно место и по очереди несли дежурство каждую ночь, что бы ни случилось. Поскольку настоящая полнокомплектная пчелосемья по стоимости почти равнялась средней месячной зарплате по региону. Хотя мед падал в цене, а вместе с ним – и пчёлы. Но лихой человек готов стянуть всё, что плохо лежит, вплоть до погнутой алюминиевой ложки.
Сергей вывалил очередную порцию снега и работа почти была закончена. Оставалось только подскрести остатки сугробов по углам. Почти бесполезная работа, потому что сегодня же ночью может навалить столько же, а то и больше. Хорошо бы обходиться только тропинками, но в Коковище благополучной и авторитетной считается усадьба, где штакетник свежепокрашен, а снег зимой напрочь выметен. Иначе как смотреть людям в глаза? Конечно, были и такие, кто на эти мелочи не обращал внимания. Подумаешь, снег! Не навоз же. Да хоть бы и навоз – какое ваше собачье дело? Но это были, разумеется, недостойные люди.
Нет, пчёлы не про него. Сергей хотел найти такое дело, где бы деньги являлись более-менее быстро и желательно в крупном количестве. С рыбой ничего не получилось: корчаги приносили небольшой улов худосочных ельцов, а в довершение ко всему, две из трех этих ловушек сперли. Так что любителям речной рыбы приходилось довольствоваться морской, благо, селедки и минтая в магазинах было довольно. Вот стоила она, зараза, уж больно дорого, как будто