Реактивный авантюрист. Книга первая. Обратная случайность. Книга вторая. Реактивный авантюрист. Александр Бедрянец
знакомые женщины средних лет. Хорошо одетые солидные дамы выглядели прилично, но всё равно в их облике проглядывало что-то провинциальное. Обрадовавшись встрече, они разговорились:
– Ой, Марковна, где увиделись!
– Здравствуй, Наталья! А ты откуда?
– Была в больнице. Теперь зайду кой-куда и домой, в станицу.
– На автобусе?
– Ага.
– На каком?
– Да на любом. Через нашу Камчатскую все идут.
– Это так. А я вот дочку проведывала, харчей подвезла. Учится в колледже. А мне не повезло. Обещал Родион подбросить на своей машине, да что-то на ней сломалось, так пришлось на автобусе добираться. Вот я и припозднилась.
– Какой Родион?
– Коновалов, в соседнем доме живёт. Не знаешь такого? Хороший мужчина, уважительный и непьющий. Неразговорчивый только.
– Как не знать? Знаю. Так он в соседях у тебя?
– Да.
– Вот как. Давненько я его не видела. Тихий, говоришь? Плохо ты его знаешь. В тихом омуте знаешь кто живёт?
– Да ты что? На него и не подумаешь.
– Остепенился, наверное. Я ведь его ещё молодым помню.
– Озоровал?
– Да так прямо и не скажешь, не буйствовал и не хулиганил. Скорее уж наоборот, спокойный и рассудительный был, а только держаться от него нужно было подальше. Сестра моя старшая, Марина, за малым от него с ума не съехала.
– Ничего себе! А почему?
– Не знаю, какой он сейчас, а смолоду был…
– Что?
– Я тогда маленькая было, но помню его хорошо – красивый он был, такой, знаешь, как комсомолец на плакате. Где уж Маринка с ним познакомилась, не знаю, но поплыла она основательно. Подруги ей завидуют, а она хвастает – Родя то, Родя сё, он и в технике, он и в музыке. А потом раз – и всё. Накануне они договорились встретиться вечером, а днём Марина пошла зачем-то до подруги. А идти надо было мимо церкви. Ну вот, идёт она, а возле входа в церкву люди стоят и батюшка. Подошла ближе, глянула, а батюшка и есть её Родион. Она от удивления рот открыла и застолбенела. Он в облачении, людям что-то говорит, увидел Марину и ей тоже сказал с каким-то вывертом – мол, ты, отроковица Марина, глаза не выпучивай, а иди домой да займись работой. И ещё по писанию что-то добавил про Сады Эдемские и про плевелы. Потом повернулся и пошёл в церковь.
Она и отправилась по указанному адресу, как под гипнозом. Пришла домой, села, уставилась в стенку и не шелохнётся, сама не своя. Так до вечера и молчала. Родители забегались, хотели уже в больницу везти, но, слава богу, к вечеру отошла. Спросила: «Что такое плевелы и отроковица?», и, не евши, спать легла. Рано утром встала и начала полы мыть, что при её лентяйстве испугало. Собралась огород полоть. Мать с трудом заставила её позавтракать, а потом всё-таки разговорила. Когда выяснилось, с чего пошло, мать кинулась в церковь. Только там был другой батюшка, который её прогнал и разговаривать не стал.
– Так, может, ей всё это померещилось?
– Ага! И ещё полусотне человек. Но это всё ерунда по сравнению с тем, что узнала мать, когда стала расспрашивать про этого Родиона.
– И