Мудрец. Татьяна Трофимовна Викентьева
даешь. И молнии все мимо шлешь.
Но все равно погибну я.
Пускай свершится воля рока!
Сам жизни я лишу себя!»
И юноша в мгновенье ока Кинжалом грудь себе пронзил,
На землю раненый упал
И вопль предсмертный испустил.
Старик же к другу подбежал. Старался он его спасти,
И кровь хотел остановить.
Потом решил домой нести,
Чтоб там усиленно лечить.
Но сам старик так ослабел,
Что еле юношу тащил.
И только одного молил:
Чтоб выжить друг его сумел.
Меж тем погода не менялась.
И гром так яростно гремел! Казалось, небо содрогалось,
И бог разгневанный хотел Природу всю опустошить
И все живое погубить.
Когда же, наконец, старик
С тяжелой ношею своей Добрался к дому, в этот миг Ударил гром еще сильней,
По лесу страшный смерч прошел И на пути своем все смел.
И рад старик был, что успел Вернуться с юношей домой. Скорее он воды согрел
И приготовил тотчас свой
Отвар целебный, другу дал, Выздоровленья пожелал.
И раной занялся потом.
Ее омыл, перевязал.
А юноша забылся сном,
В котором долго пребывал.
Прошло немало дней, пока
Глаза он не открыл
И не увидел старика.
Но миг тот все же наступил.
Однажды вечером старик Молился богу и приник
Устами к медному кресту.
И в светлую минуту ту
Пришел в сознание больной, Увидел друга и сказал:
«Неужто я еще живой?
О, как я умереть желал!
Но видно мне не суждено Окончить рано путь земной
И мучиться всю жизнь дано.
Так уготовано судьбой.
Печально юноша вздохнул,
Глаза закрыл и замолчал.
И вскоре снова он уснул.
Старик же ночью той не спал.
В раздумия о друге он
Был очень сильно погружен.
И только яркая луна
Свидетелем была одна
Того, как старец размышлял
И бога в помощь призывал.
Когда над грешною землей
Опять забрезжил свет дневной, Старик по-прежнему сидел,
На друга своего смотрел
И думал, как ему помочь Страданья, муки превозмочь.
И юноша, проснувшись утром, Увидел рядом старика,
Который молвил другу мудро:
«Сынок, твоя жизнь нелегка.
Но все равно ты должен жить. Самоубийство – грех большой. Его нетрудно совершить.
Но трудно за поступок свой Прощенье бога получить. Раскаянием искренним, мой друг, Ты должен душу облегчить,
Чтобы избавиться от мук
И с совестью в согласьи жить».
Запели птицы в тот же миг,
Когда закончил речь старик.
И солнце ярче засветило.
Природа расцвела, ожила.
А юноша меж тем молчал.
И очень долго размышлял
О чем-то напряженно он.
Потом сказал: «Жизнь, словно сон,
Кошмарный, страшный для меня.
Уже