Ошибка Фаэтона. Книга первая. Цитадель. Валерий Сабитов
своей любимой полиции, а голодного и опасного негра. Слушаю предложения.
– Предложение давно готово, – Эриксон хлопнул по каменному плечу чёрного гиганта, – Нас ждёт Майкл. Время прибытия для него, как известно, значения не имеет. Так что едем немедленно, без предупреждения. Всё требуемое для усмирения голодного негра возьмём по пути.
– Майкл! Уж и не помню, когда его видел в последний раз, – загрохотал обрадованным басом Мартин, – Одну минуту!
Он открыл тыльную дверь своего кабинет, и ровно через шестьдесят секунд, как и обещал, вернулся, облачённый в спортивный костюм, превративший его в молодого претендента на боксёрский титул. На этот раз Барт успел заметить мелькнувшие в глазах Лерана искорки то ли одобрения, то ли понимания. «Ещё живой, ещё не совсем йог», – улыбнулся себе Эриксон.
Когда-то художник Майкл Крамов купил большую четырёхкомнатную квартиру и освободил её от внутренних стен. Получилась студия, и в том месте города, где он хотел её иметь. Единственная ширма разделяла пространство студии на две части. В меньшей, где располагались кухонный и сан-отсеки, стояли кресло-кровать, стол и несколько стульев.
Здесь и устроились вчетвером после шумного обмена восклицаниями, междометиями и похлопываниями по плечам и прочим местам. Эриксон вывалил на стол бутылки, банки, пакеты, и Мартин принялся всё раскладывать, попутно дегустируя напитки и закуски. Крамов стоял, скрестив руки на груди, и наблюдал за происходящим. Его крепко сбитая квадратная челюсть, плотно сжатые бледные губы, искрящиеся глаза, опушённые белыми ресницами, выдавали сильную волю и одновременно скрывали желание расхохотаться.
Лерану было ясно: Эриксон, Мартин, Крамов и отсутствующий сегодня Бергсон-младший на самом деле близкие друзья и все вместе они представляют тесную дружную компанию. Чтобы не мешать приготовлениям и не отвлекать внимание Крамова на себя, Леран вышел за ширму на другую половину. Здесь он увидел, почему Барт сказал, что приглашает его в Гималаи: картины, висящие на глухой стене, изображают горы, безлюдные и величественные. Забыв обо всём, Леран остановился в центре студии и стал внимательно разглядывать поочерёдно каждую из картин, будто искал в них нечто отсутствующее, но обязанное там быть. Хмурое или светло-голубое небо; снег, прикрывающий языки льда; темнота провалов; сжатое движение устремлённых ввысь пиков. Нигде ни одного живого существа, но горы дышат, радуются или печалятся.
За ширмой раздалось шипение: Мартин взялся за приготовление чего-то жареного.
– Барт, ты же знаешь, я не признаю стола без горячих блюд.
Вслед за этим раздался голос Крамова:
– Леран, я приглашаю тебя на нашу половину. Поверь, люди интереснее картин. Говорю как художник, приглашаю как хозяин.
Леран подчинился. Стол выглядел празднично. Неизвестно откуда взялись чистые столовые приборы, пластиковые стаканчики. Мартин сосредоточенно распределял с громадной сковороды жареную колбасу по тарелкам. Заняв предназначенный ему стул, Леран