Об известных евреях Борисова. Маргарита Акулич
он рассказывал, что когда мы прятались, лежали в овраге в лесу, над нами пролетали немецкие бомбардировщики и так низко, что было видно лицо пилота, и я спросила Сашу: «Зачем это дядя хочет нас убить?». Саша сам был еще ребенок, но сумел меня вынести из леса на дорогу, где нас подобрала машина, сумел спасти мою жизнь. С большими трудностями он привез меня в Воронеж, где жила наша тетя – сестра его мамы и моего папы. Туда приехала моя мама, и мы с ней уже поехали в эвакуационном вагоне на восток.
Потом было много разных событий в нашей жизни. Мы видимся с Александром и его семьей, мы делимся событиями нашей жизни. Но первое, что я всегда помню о Саше – то, как он нес меня на плечах по лесу и сохранил мою жизнь».
Борис Шапиро об Александре Розенблюме
Борис Шапиро. Фото из источника в списке литературы [1]
Борис Израилевич Шапиро (1944-й год рождения) известен в качестве немецкого (проживающего ныне в Берлине) ученого (он является доктором естественных наук), переводчика, прозаика и литератора.
Шипиро занимается написанием стихотворений (языки – русский и немецкий), математикой, физикой, теологией, прозой.
В вестнике «Ной» (издающийся в городе Москве армяно-еврейский сборник) им была напечатана биографическая повесть «Голоса». В ней нашлось место и Борисову, городу его предков, в котором он не однажды бывал. Им оказывалась весьма существенная мат. помощь обществу «Свет меноры».
Он рассказал об Александре Розенблюме следующее [1]:
«Человек – это не единица, это целая цепь. Мои предки, папа, я, четверо моих детей, девятеро внуков – все мы из одной ветвящейся цепи. А вся наша цепь – это наш народ. Когда прекращается земная жизнь человека, она ведь все равно продолжается. Я точно знаю о ежедневной, ежеминутной глубокой связи с моим папой. Он и сейчас словно Солнце для меня.
Мой папа родом из деревни Корсаковичи, из-под Борисова. C этими местами у него всю жизнь была важная и тонкая внутренняя связь. Он не успел посетить Борисов после войны, это его мучило…
С 1975 года живу в Германии, в Берлине. В 1989—1990 годах я организовал небольшую часть моей семьи, и мы поехали в Борисов. Прямо скажу о первом впечатлении. Все было чужое: квадратное, звездатое, прямое. Прохожие нас чурались, показывали пальцем. Но рассказы моего папы о Борисове были так точны, что я смог многое опознать по тому, что знал из них. Первое, к чему я прикоснулся в старом Борисове, это была синагога. Она была пуста. Но я знал, что это именно из нее, горящей, мой дед вынес два свитка Торы. Потом, от синагоги, я стал искать место, где стоял дом отца. И понял: это место где нынешняя автобусная остановка. И подумалось мне, что есть что-то важное в том, что именно с этого места идут пути… (в переносном смысле, конечно). Так состоялось мое первое соприкосновение с тем, настоящим Борисовом, в котором жили мои предки.
К концу дня мы нашли гостиницу, в ней переночевали. А следующим утром поехали на еврейское кладбище.