Грех во спасение. Ирина Мельникова
кое-какие новости.
– Но как вам удалось проникнуть в крепость? Ведь вы сами говорите, что это невозможно?
– Давно испытанным способом, Машенька, – Алексей печально усмехнулся, – с помощью определенного количества ассигнаций, перед которыми не устоит даже самый ретивый поборник российских законов. Степень преданности Государю, увы, зависит от суммы подношения… – Барон посмотрел на каминные часы. – У меня в запасе не больше пяти минут. Хочу сказать вам, что Митя, конечно же, выглядит неважно, похудел, оброс бородой. Кроме того, он кашляет, и я боюсь, как бы не началось кровохарканье. Кормят его отвратительно: ежедневно на обед – чечевичная похлебка, жидкая овсяная каша, кусок черного хлеба, а на завтрак – небольшая булка, два куска сахара и кружка жидкого чая… На такой пище долго не протянешь! Но мне удалось договориться с одним из гвардейцев – инвалидным солдатом, приставленным к этим казематам. Я передал ему двести рублей, и он тайно, но исправно снабжает Митю свежими фруктами, яйцами, молоком, маслом… Вчера я опять виделся с ним и передал еще двести рублей. Он слышал, как плац-майор[17] сказал Мите, что следствие по его делу закончено и со дня на день следует ожидать сентенции.[18]
Маша почувствовала, что ей не хватает воздуха. Она с трудом перевела дыхание и изо всех сил сжала зубы, чтобы не расплакаться. Ей понадобилось всего несколько секунд, чтобы прийти в себя после столь жуткого рассказа барона, и она хотя и дрожащим голосом, но достаточно твердо спросила:
– Выходит, все кончено и то, что Владимир Илларионович помышляет сделать для смягчения Митиной участи, уже не имеет никакого смысла? И наша завтрашняя поездка к Недзельским тоже бесполезна?
– Нет, дорогая, я думаю, что князю, возможно, удастся добиться пересмотра дела и тем самым отодвинуть объявление приговора. И если вы сумеете встретиться с Алиной и она скажет княгине правду, то мы узнаем об истинных мотивах Митиного преступления. И я уверен, что Следственная комиссия примет их во внимание при определении наказания. – Барон опять посмотрел на часы и вскочил с дивана. – Машенька, простите меня, но я уже опаздываю. – Он торопливо обнял девушку, быстро поцеловал в холодные, словно неживые губы и тихо сказал: – Не отчаивайтесь, милая моя, почему-то мне кажется, что все закончится наилучшим образом! – Алексей быстро поклонился ей, коснулся губами руки и скрылся за дверью кабинета.
А Маша упала на колени перед иконой и принялась молиться с неистовством, которого прежде за собой не замечала. Она била земные поклоны, осеняла себя крестным знамением и шептала сухими губами:
– Господи, спаси и сохрани Митю! Дай ему силу вытерпеть все испытания, дай ему веру и надежду! Укрепи его дух и тело! Боже, не возведи ему в вину чрезмерную гордость и самолюбие! Спаси его от каторги и бесчестия! Господи, великий и милосердный, в твоих силах не лишать его жизни и здоровья. Ниспошли на него благодать
Начальник тюрьмы.
Приговор (