Земля перестанет вращаться. Ольга Володарская
за руку и…
Рукав плаща задрался, оголив запястье, и Паша увидел на нем знакомый браслет. Точно такой, массивный, с ярко-розовыми стразами, он подарил дочери на день рождения. Для бижутерии он был слишком дорогим, и Лена была против покупки, но Паша, зная, как Дашенька хочет его, приобрел.
Он рванул вперед, оттолкнув полицейского.
– Куда? – взревел он, схватив Пашу за локоть. Но тот вырвался, хотя хватка была медвежьей. – Мужики, тут псих какой-то, держи его! – крикнул полицейский своим коллегам.
Но Паша не дал себя удержать. Он подбежал к трупу, упал на колени…
Только не Даша, только не Даша…
Билась мысль в унисон с пульсацией крови в висках.
Браслет – ведь это ничто! Мало ли таких?
Но в мокрой траве лежала именно его дочь. Со страшными багрово-красными следами на шее. С открытыми глазами, в которых застыли недоумение и ужас. С прокушенной от боли губой с остатками блеска любимого оттенка «карамель». Паша понял, что Дашу задушили, но не сразу сообразил, что струной. Она обвивала шею дочки, как змейка.
В следующий момент Павла схватили. Уронили лицом вниз.
Если бы его убили, он был бы рад. Или хотя бы покалечили. Но тут прибежал брат Сашка, стал орать, чтоб отпустили, потому что он отец…
Что было потом, Паша не помнил. У него что-то взорвалось в голове.
Но даже после этого он не умер. У него всего лишь случился микроинсульт, после которого восстанавливаются всего несколько дней.
Глава 4
Клавдия Андреевна лежала в кровати и смотрела в потолок когда-то карими, а теперь желто-зелеными глазами. Они с возрастом выцвели, утратили былую миндалевидную форму, но остались зоркими. Клавдия не носила очков, чему особенно радовалась, когда отмечала, что все ее ровесницы в них. Кто близорук, кто дальнозорок, а она и на расстоянии предметы четко видит, и буквы не расплываются, когда читает. Жаль, слух уже не тот, что раньше. Сейчас, например, Клавдии Андреевне приходилось напрягать его, чтобы понять, одна ли она в квартире.
Жильцов своих она не то что бы не любила… Они ее раздражали. Одним только присутствием. Даже когда сидели тихо, как мыши, в своих комнатах, Клавдия злилась на них. Про себя называла оккупантами и при любом удобном случае давала выход своему раздражению. Чаще срывалась на Гришу, хотя Наташка доставляла больше проблем. Но эта языкастая ростовчанка, торгующая на ближайшем мини-рынке медом и орехами, давала квартирной хозяйке отпор, и у той не всегда получалось оставить последнее слово за собой.
«Оккупанты» появились в квартире Клавдии Андреевны Петровской пять лет назад. Не эти, другие. Студенты. Но они не задержались надолго. Как и семейная пара из Украины. Не смогли ужиться с Петровской и съехали, невзирая на то, что брала она с постояльцев немного. Клавдия первое время радовалась своему одиночеству, наслаждалась тем, что в квартире тихо, чисто, все вещи на своих местах, никто не мельтешит перед глазами и не занимает ванную, но когда деньги, полученные от бывших арендаторов, заканчивались, она впадала в уныние. На крохотную пенсию ей не прожить. Половину ее съедала квартплата, а хотелось еще