Примавера. Ирада Вовненко
подобранных цветов и легкости и ритмичности мазков. Цвет вдыхает в рисунок жизнь и задает тот самый настрой, уловив который мы вдруг постигаем замысел творца, словно тот украдкой нашептал его нам. Красота, способная спасти мир, вытащить его из омута страданий, в который он погружался столетиями. Красота, заключенная в совершенной художественной технике и сочетании цветов. Простая, как будто даже банальная истина, в то же время непостижимая, словно уравнение, не имеющее решения.
Лиза часто рассматривала цветы на платье Флоры. Их было так много… И она пыталась разглядеть каждый лепесток этих таких обычных и в то же время сказочных растений: васильки, лютики, ромашки… Над диваном висел натюрморт в скромном багете – букет из таких же простых полевых цветов. Лиза чувствовала спокойствие и предвкушение чего-то чудесного, когда смотрела на картину над диваном, она любовалась ею, как японцы любуются весенним цветением во время ханами.[3] Простые, словно весенний утренний дождь, нежные, девственные незабудки и лиловые колокольчики в простой стеклянной вазе, казалось, издавали чуть слышный аромат. Они были настоящие, похожие на весну. Они и были самой весной. Эту картину для Маргариты Семеновны написал муж.
Несколько лет назад под старым плюшевым диваном Лиза нашла небольшую кожаную сумку, в которой хранилась аккуратная стопка писем, перевязанных красной атласной лентой. Степан Ильич, так звали дедушку, привык делиться своими мыслями и чувствами с Маргаритой Семеновной, и когда жизнь на время разлучала их, он описывал все, что его волновало, в письмах. Все семьдесят писем, написанных мелким ровным почерком архитектора, были отправлены из армии, и во всех семидесяти было одно, сказанное разными словами: он скучал и верил, что Маргарита ждет его со всей преданностью и чистотой первой любви.
«Марго, моя дорогая Златовласка. За исключением раннего подъема и того, что мне практически все время хочется спать, – кажется, я научился спать даже стоя, – в армии нет ничего плохого. Знаешь, я горжусь тем, что могу защищать тебя. Именно это должен делать настоящий мужчина – защищать свою любимую. Обещаю тебе, что буду всю жизнь любить и беречь тебя.
Маргарита, Марго, как же я тоскую по нашим тихим и уютным беседам. В них – жизнь, в них – мое желание сказать что-то важное и поделиться новым только с тобой, не боясь насмешек и непонимания. Оказывается, человеку так важно быть понятым. Одиночество уже не так привлекательно, как казалось в юности. Только с тобой я могу быть самим собой, а разве может быть что-то более важным для мужчины?
Ты – моя весна, такая ощутимая и ускользающая.
Береги себя!
Твой Степан, – тихо произнесла Лиза.
Пол устилал мягкий персидский ковер с аловером[4] и бордюром с замысловатым геометрическим узором. Лиза тщательно чистила его, потому что ей было жаль его выколачивать. Казалось, что сильными ударами
Повторяющийся по всей площади ковра мотив.