Северная Корея изнутри. Черный рынок, мода, лагеря, диссиденты и перебежчики. Дэниел Тюдор
выражение, но на мешках снаружи нанесен и другой штамп, на корейском – «Дар от американского народа». Здесь и далее, если не указано иное, – прим. авт.
2
В краткосрочной перспективе стабильность режиму обеспечивал и контроль над информационными потоками. Для примера – об инциденте на площади Тяньаньмэнь некоторые пхеньянцы узнавали только по слухам, а большинство северокорейцев о тех событиях не знали вовсе. Напротив, о восстании в Кванджу в Южной Корее и последовавшей за этим резне 1980 года им рассказывали много и детально.
3
Точное число жертв голода до сих пор остается предметом яростных дебатов. Официальные данные ООН по народонаселению не подтверждают резкого падения численности населения КНДР в тот период. Однако это не делает трагедию голода 1994–1998 годов менее ошеломляющей.
4
Дама одной из элитных столичных семей рассказывала, что во время голода их семья не испытывала недостатка в еде благодаря государственному снабжению. Но ее друзья, жившие в том же доме, не имели таких привилегий – и ее семья подкармливала их.
5
При этом властная элита тоже активно вовлечена в рыночную деятельность, ибо ее положение позволяет ей получать наибольшие выгоды от маркетизации.
6
Даже северокорейский диалект более маскулинный, чем южный; северяне считают речь южан-мужчин «женоподобной».
7
Бывший военный диктатор Сьерра-Леоне Валентин Страссер еще счастливо отделался (по сравнению со многими другими бывшими диктаторами) – он живет жизнью свободного человека в своей стране. Правда, ему приходится довольствоваться убогой пятидесятидолларовой пенсией и ютиться в трущобах вместе со своей матерью. Говорят, он днями заливает джином память о своем падении с политического Олимпа.
8
Если вам доведется посетить Северную Корею, от вас будут ожидать расчетов в юанях или в евро. Где-то до начала нового тысячелетия иностранцам позволяли рассчитываться и в вонах, точнее в особых конвертируемых вонах, недоступных обычным северокорейцам (введенных для того, чтобы минимизировать общение между двумя «лагерями»). На Кубе до сих пор используется та же система – с «обычным» и конвертируемым песо. В отличие от Кубы, правда, Северная Корея предлагала иностранцам конвертируемые воны двух типов – купюры в красноватых тонах для гостей из дружественных социалистических стран и купюры подозрительного синевато-зеленого оттенка для капиталистических прихвостней и лакеев империализма. Сегодня, однако, и обычные северокорейские воны могут попасть в руки иностранных туристов – их можно приобрести по обменному курсу черного рынка в некоторых избранных банках, универмагах и даже иногда на улице. Но, как и сам обменный курс, эта деятельность находится в «серой зоне» с точки зрения закона, и незадачливый турист рискует получить из рук ловкого мошенника-«ломщика» стопку сувенирных купюр в обмен на свои юани.
9
Примерно с 1997 по 2004‑й г. самой популярной иностранной