Про золотую рыбку (сборник). Андрей Киров
девице, не стесняясь работяги, когда у того и так трясутся колени от страха и мысли, что будет после утренней неувязки в теплопункте. И в то же время при этой далёкой от промышленных дел сцене, какой я стал свидетелем в кабинете директора, в душе начало твориться чёрт знает что: страх, комплекс неполноценности, зависть и ненависть к патрону из-за обладания им такой потрясающей девицей, и пробуждающееся желание выкинуть борова в окно, а самому задолбить-зафачить угарную сучку с молочными бёдрами на обед, лежащую полуобнажённой, очень красивой и кажущейся доступной от близкого расстояния, – стоит протянуть руку, – от которой, словно дразня и провоцируя, прёт дурью духов, откучумбарить так, чтобы у неё мозги превратились в кисель после двадцать пятого соприкосновения с нирваной… Тут зарплаты, – каковой и так жиденько, не дождёшься, в теплопункте бардак, пьяный слесарь не просыпается, а я отвечай за чужое хамство, да ещё в довесок тыкай зверской штуковиной в голую задницу пьяного человека, чтобы тот проснулся! А когда проснётся, ещё неизвестно, какова будет его реакция на то, что какой-то пришлый чел издевается над ним садистской игрушкой!
Перед тем как уйти окончательно, я всё же, несмотря на мощный стресс, пережитый мной за последний час, не закрыл полностью дверь, оставив зазор, не удержавшись, чтобы досмотреть порно-реалити-шоу – вторая серия: «Секс на небольшом заводе». Как я и предполагал, ждать развязки «служебного романа» пришлось недолго: патрон после двух минут, – я специально засёк на часах, – поступательных движений в сердцевину женского конгломерата задёргался в судорожных конвульсиях, будто я приложил электрошокер к его жирной заднице, захрипел, как канадский гризель[19] на именинах, и навалился на секретаршу грузным телом. Туфля опять болталась у неё на одном носке и, когда шеф пришёл к финишу, всё-таки соскочила с ноги и с глухим звуком упала на линолеум. Я подумал, что сейчас не тот момент, чтобы водрузить её на место, и закрыл за собой дверь.
В то же время вместе с ударом дамского предмета обуви о пол внутри у меня что-то лопнуло, словно проткнулся фурункул, зудевший и не дававший мне покоя до этого момента, и из него потёк гной чёрных эмоций, толкающий меня на негативные поступки и действия в высшей степени. Особенно по отношению к тем амплоидам, которых я терпеть не мог. А таких на заводе было немало. (Считай, вся администрация.) Я понял, что назрел момент для «выяснения отношений», и вспомнил, что собирался поговорить с начальником цеха. И решил, когда вышел из приёмной директора и достал электрошокер из кармана – попробовал его в действии, – что настало время сказать этому надувале всё, что я думаю об их лавочке и конкретно о нём, и уже точно знал, что будить слесаря таким зверским способом не буду.
Но, как говорится, на ловца и медведь в кукурузе; когда я проходил мимо кабинета начальника, приоткрылась дверь, и он высунулся из неё сам.
– Это ты, – сказал он, словно нарочно ждал моего появления,
канадский гризель – медведь гризли