Коронация, или Последний из романов. Борис Акунин
живьем, и оба раза ничего не добился. Один получил пожизненную каторгу, другой наложил на себя руки, но своего главаря они не выдали… Связи Линда в международных криминальных сферах поистине безграничны, авторитет огромен. Когда ему требуются специалисты какого угодно п-профиля – медвежатники, наемные убийцы, граверы, гипнотизеры, взломщики – высшие «мастера» уголовных наук считают за честь оказать ему услугу. Я полагаю, что доктор б-баснословно богат. Лишь за то время, что я им занимаюсь – а это немногим более полутора лет – и лишь по тем делам, которые мне известны, он прибрал к рукам не менее десяти миллионов.
– Франков? – заинтересованно спросил Георгий Александрович.
– Я имел в виду д-доллары. Это примерно двадцать миллионов рублей.
– Двадцать миллионов! – Его высочество даже задохнулся. – А мне казна выделяет жалких двести тысяч в год! Это же в сто раз меньше! И он, мерзавец, еще смеет требовать у меня денег!
– Не у вас, дядя Джорджи, – сухо заметил государь. – У меня. «Орлов» – собственность короны.
– Ники, Джорджи! – прикрикнул на обоих Кирилл Александрович. – Продолжайте, Фандорин.
– У меня было две встречи с доктором Линдом, – сказал Эраст Петрович и запнулся.
В комнате стало очень тихо, только скрипнул стул под полковником Карновичем, так и подавшимся вперед всем телом.
– Право, не знаю, можно ли это назвать «встречами», потому что в лицо мы друг друга не видели. Я был загримирован, Линд – в маске… Наше знакомство состоялось полтора года назад, в Нью-Йорке. Быть может, русские газеты писали о похищении двенадцатилетнего сына миллионера Бервуда? В Америке эта история не сходила с п-первых страниц целый месяц… Мистер Бервуд попросил меня исполнять обязанности посредника при передаче выкупа. Я потребовал от похитителей, чтобы мне сначала показали пленника. Линд сам повел меня в потайную к-комнату. Доктор был в черной маске, закрывавшей почти всё лицо, длинном плаще и шляпе. Поэтому я заметил лишь, что он среднего роста и что у него усы – впрочем, возможно, наклеенные. Он не произнес при мне ни единого слова, так что г-голоса его я тоже не слышал. – Фандорин сжал губы, словно борясь с волнением. – Мальчик сидел в комнате живой, с заклеенным ртом. Линд позволил мне подойти к нему, а после вывел меня в коридор, запер дверь на три замка и вручил мне ключи. Согласно предварительной договоренности, я передал ему выкуп – перстень Клеопатры ценой в полтора миллиона долларов – и приготовился к схватке, поскольку их было семеро, а я один. Но Линд внимательно осмотрел перстень в лупу, кивнул и удалился в сопровождении своих людей. Я долго возился с замками, так как открывать их оказалось труднее, чем закрывать, а когда, наконец, проник в комнату, Бервуд-младший был мертв.
Эраст Петрович снова сжал губы, так что они побелели, и умолк надолго. Все терпеливо ждали, пока он совладает с собой – августейшие особы снисходительны к простым смертным, не обладающим их сверхъестественной выдержкой.
– Я