Кукловод судьбы. Светлана Волкова
погибших ради увеселения публики. Осиротевшую дочь музыкантов он отдал в Обитель Святой Устины, снабдив монастырь щедрым пожертвованием.
У сиротки был живой и легкий характер, а еще хитрость и смекалка. Эдера крепко сдружилась с ней, сделав наперсницей в каверзах и проказах. Воспитываясь вместе с девочками-сиротами, Эдера никогда не отделяла себя от них, не зазнавалась и не высокомерничала. Все девочки жили дружно, никто не травил друг друга и не пытался навязывать жестокой детской иерархии.
Все изменилось, когда в девять лет на их потоке появились девочки-аристократки. Правила обители строжайше запрещали отделять благородных воспитанниц от простолюдинок. Но никакие правила не могли регулировать отношения и внутреннюю иерархию девочек. Аристократки сразу обособлялись от нищих сверстниц, дружили только между собой, а сирот не подпускали. Те избегали благородных однокурсниц: в товарки не навязывались, на рожон не лезли. Случались и стычки. Порой доходило до драк. Кара следовала незамедлительно и беспощадно. В карцер сажали всех зачинщиц, без оглядки на происхождение. Где-где, а в наказаниях равенство соблюдалось безукоризненно! Такая строгость худо-бедно удерживала девочек от острых конфликтов.
Эдера с ее безоглядной смелостью и экспансивным характером была лидером среди сироток. С прибытием аристократок ей пришлось отвоевывать прежний статус зубами, когтями и обаянием. Ей удалось если и не стать лидером для всех, то хотя бы установить вооруженный нейтралитет. Благородные перестали задирать простолюдинок, большинство начали держаться на почтительном расстоянии от Эдеры. Некоторые, самые разумные, завязали с ней приятельские отношения. И лишь княжна Лаэтана Риган по-настоящему подружилась с нею и с сиротой Розали. Так родилась самая невероятная, самая сплоченная троица друзей за всю историю Обители Святой Устины: сирота, аристократка и сирота-аристократка.
Их дружба устояла даже тогда, когда девочки начали созревать. Эдера и Лаэтана могли бы соперничать за статус первой красавицы обители. Обе, каждая на свой лад, были самыми привлекательными из воспитанниц. Будь на их месте кто угодно из послушниц – зависти и вражды не избежать. Но дружба двух красоток даже не пошатнулась.
Тысячелетнее достоинство древних королей не позволяло Лаэтане опускаться до мелких разборок «кто на свете всех милее». А Эдере вообще было безразлично, первая она красавица, пятая или десятая. Она никогда не интересовалась собственной внешностью, не любовалась собой в зеркалах, не прихорашивалась часами. Вокруг было столько интересных вещей, которые можно изучить, столько интересных шалостей, чтобы натворить, и столько интересных шуток учудить. И в себе, и в подругах она ценила веселость, смекалку и изобретательность на каверзы. До красоты, как и до происхождения, ей не было дела.
Девочки нежились под солнышком и вспоминали минувший экзамен. Лаэтана сказала:
– Рози, как же ты здорово рассказала