Месторождение №3. Колыбельная. Елена Ильшатовна Ахметова
хмыкнул. – Номер неместный, – настороженно заметил особист и переписал его себе. – Ты же нигде не публиковала свои контакты?
– Нет, конечно, – я растерянно помотала головой. Выставлять в открытый доступ свой номер – нормальный ход для торговцев и публичных лиц, но никак не для сотрудницы исследовательского центра, чье имя громовым раскатом прозвучало на весь Союз обещанием скорой войны. Я отлично понимала, что есть люди, которым вооруженный конфликт очень даже выгоден, – и миллионы тех, кто молится, чтобы беда прошла стороной; раз уж моя жизнь вдруг стала столь значима, отсвечивать лишний раз уж точно не стоило. – Проверишь? – опасливо уточнила я.
– Конечно, – кивнул особист. – Только придется на пару дней конфисковать переговорник.
Я прикусила губу – на днях мама должна была добиться права звонка – но покорно отдала трубку Люту. На этот номер могли звонить только люди из закрытого списка моих кураторов, коллег и родных, и они бы уж точно не стали раздавать мои контакты направо и налево. Хорошо еще, если кто-то просто ошибся при наборе, – а если утечка?
Черт, многие нашли бы, что мне сказать после всей этой кутерьмы с якобы-вовсе-не-похищением!
– Не дрожи, – скомандовал Лют и, быстро отставив свою чашку, поднялся на ноги. – Ничего из ряда вон не произошло.
Я кивнула и, опершись руками о кухонную тумбу, с сомнением взглянула на свой кофе. Кажется, имело смысл принести на работу пустырник или, на худой конец, сушеную ромашку.
– Когда у тебя последний раз был выходной? – задумчиво спросил особист, остановившись в полушаге. Посомневался, но все же взял меня за запястье, нащупывая пульс. – Тиш?
– На прошлой работе, – нервно рассмеялась я. – Зато потом – практически недельный отпуск, даже с путешествием в теплую страну… правда, от моря далековато получилось.
Лют закончил отсчет и, помедлив, отпустил мою руку. Но предлагать мне плюнуть на все и отправиться домой, отдохнуть пару дней, – многомудро не стал. Да и не успел бы: мой переговорник разразился звонкой трелью из его кармана, и особист вытащил его на свет. Я посмотрела на экран и растерянно подняла взгляд.
Лют задрал левую бровь и принял вызов, но на его вежливое «добрый день» тоже никто не отозвался. Особист на всякий случай позвонил с моего переговорника на свой номер – аппарат работал нормально.
– Передам техникам, – пожал плечами Лют и убрал трубку обратно в карман. – Тиш? Тебе плохо?
Я молча покачала головой и привалилась спиной к кухонной тумбе. Чашка опасно звякнула о кофе-машину, и я внезапно поняла, что меня колотит крупная дрожь, а эмблема Особого корпуса на форменной куртке Люта пляшет перед глазами. Я протянула руку и обрисовала ее пальцем – черное на черном, просто три горизонтальные полосы, видимые только вблизи – и даже не сразу поняла, когда меня обняли, почти уткнув носом в нашивку.
– Тихо, – негромко шепнул Лют, поглаживая меня по спине, – ничего страшного не случилось. Это всего лишь номер. Его