Свободные и счастливые. Роман-антиутопия. Екатерина Северная
впал в кому. На сорок лет. А три месяца назад проснулся.
– Ёперный театр!
Мартин опрокинул ещё одну рюмку и заулыбался:
– Даа, удивил, старина! Удивил. Вот уж не думал, что меня ещё можно чем-то удивить!
Вдруг он прищурился, пригнул голову и с подозрением посмотрел на меня, активно обдумывая какую-то новую мысль. Потёр рукой по моему плечу, потрепал по щеке и выдал:
– Погоди-ка! Чёрт побери! А ты чего это совсем не постарел?!
– Сам не пойму. На мне, похоже, провели эксперимент. И он прошёл удачно.
– Иисусе! Я-то думал, это всё слухи и пустые разговоры! А эта их заморозка и правда работает, етить твою налево! Ты представляешь, – заговорщически зашептал он мне на ухо, – Говорят, ещё пару десятков лет – и эта крио чего-то там станет обычным делом! Тебя запихнут в ледяной гроб, ты там поморозишься, произлучаешься насквозь – а вылезешь как новенький! Было тебе сорок, а стало снова тридцать! И так до бесконечности!
– Так протяни ещё пару десятков, приятель, и испробуешь все эти прелести на себе, – криво усмехнулся я.
– Нет уж, благодарю покорно! Чего ещё я тут не видел, чтобы застрять здесь на целую вечность? Да и вообще… Надоело всё! Знаешь, ностальгия накрывает. Тоска. По временам нашей с тобой молодости. Эх-х, и весело же было тогда! А сейчас что? Я старик, и красотки обращают на меня внимание только тогда, когда место в трамвае уступают! – разошёлся он. Я даже позавидовал его жизненной энергии и запалу.
– Ну а чего ты хотел, друг мой? – я хлопнул его по плечу, – Годы берут своё. Ты разве не нагулялся в молодости?
– Эге, от кого я это слышу?! Тебе-то легко говорить, парень! Ты выглядишь вполне себе свежим и полным сил. В сыновья мне годишься, японский городовой! Заведёшь себе подружку, будешь жить дальше… эй, кстати, у тебя там как, всё работает? Тоже заморозили? Ну вот, молодец, тогда точно найдёшь!
– Вот здесь, – я показал рукой на грудь, – Не работает. И не нужен мне никто.
Следующие двадцать минут я терпеливо выслушивал бурные излияния моего постаревшего на сорок лет приятеля. Всё, о чем он с таким пылом болтал, касалось лишь двух тем: ушедшая молодость и женщины, женщины и ушедшая молодость. Он вспомнил всех своих любовниц и обеих жен, между делом упомянул о детях и доверительно сообщил мне о том, что в «золотую эпоху» очень сложно найти стоящее порно. Я ухватился за эту мысль. Разумеется, не про порно, а про эпоху.
– Ты совсем не изменился, и годы тебя не берут, – улыбнулся я и перевёл наконец разговор на волнующую меня тему. – Расскажи-ка мне лучше про новую эпоху. Что ещё изменилось кроме того, что не достать порно?
– Ни черта не достать, Герберт, ни черта! Ни виски нормального, ни порно, ни… А, ну его! – махнул он рукой.
Я понял, что так ничего путного от него не добьюсь, и решил говорить прямо:
– Марти, ты слышал что-нибудь о том, что двадцать лет назад в стране убили всех преступников?
Он крепко задумался и покачал