Орден Жёлтого Дятла. Монтейру Лобату
так просто диву даюсь. Ну где ж это видано, чтоб куколка, которую я сама, вот этими руками, сшила из тряпок, – и вдруг разговоры разговаривать!.. Как человек!.. Не знаю, не знаю, сеньора, или мы стареем, или пришёл конец света!..
И старушки смотрели друг на друга, укоризненно покачивая головами.
Носишка ужасно не любила ждать: приедет, не приедет, когда приедет… Терпение лопается… У неё, наверное, совсем бы испортилось настроение, если бы к этому времени не поспели жабутикабы[1]. Ах, какие они вкусные!
В саду у донны Бенты росло три деревца, но хватило бы и одного, чтобы все в доме не только насытились, но и объелись. На этой неделе плоды на деревцах уже поспели, и Носишка, осмотрев опытным глазом ветки, нашла, что каждая жабутикаба теперь «как раз» и пора начинать есть. И она стала проводить целые дни на ветках, как обезьянка. Выбирала самую спелую жабутикабу, клала в рот – и крак! – прокусывала – с-с-с! – высасывала сок и – трах! – кидала кожуру вниз, на землю.
Но кожура недолго оставалась лежать на земле… Под деревом бессменно дежурил второй потребитель жабутикаб. Это был маленький, плотный и очень прожорливый поросёнок, которого в доме прозвали Рабико́, что значит «бесхвостый» или «короткохвостый», потому что хвостик у него был хоть и крючком, но уж очень коротенький. Как только Рабико увидит, что Носишка уже взобралась на дерево, он сразу же прибежит и встанет внизу, ожидая, когда на него посыплется кожура. Каждый раз, когда сверху раздавалось «крак!» и «трах!», снизу сразу же отзывалось «хруп!» – и Рабико начинал с чавканьем жевать кожуру. Так что дерево с утра до вечера оглашалось этой музыкой: «крак, с-с-с-с, трах, хруп; крак, с-с-с-с, трах, хруп…».
Но в конце концов жабутикабы кончились.
Только то тут, то там, на самых высоких ветках, оставалось ещё два-три плода, но почти все попорченные осами.
Рабико – хру, хру, хру! – иногда появлялся ещё под деревом по привычке. Постоит немного, очень серьёзный, мрачный даже, подождёт: вдруг ещё какая-нибудь кожура… Но нет, сверху больше ничего не падало, и Рабико удалялся, повесив голову: хру-у, хру-у, хру-у-у…
Носишка тоже иногда приходила с толстой палкой и, подняв и палку, и нос кверху, старалась «выудить» что-нибудь.
– Хватит, девочка! – крикнула как-то раз тётушка Настасия, наблюдавшая эту картину с речки, где полоскала бельё. – Целую почти неделю на дереве просидела, всё равно что обезьян лесной! Поди-ка помоги мне бельё развесить, оно лучше будет!
Носишка бросила палку прямо на поросёнка, сказавшего с упрёком «хру!» – и, сунув Эмилию вниз головой в карман передника, побежала на речку.
Жабутикабы и правда кончились, и опять началось ожидание: приедет, не приедет, когда приедет?
Глава 6
Педриньо
Наконец великий день настал.
Ещё накануне донна Бента получила письмо от Педриньо, в котором было написано так:
«…приеду шестого пошли на станцию бабушка гнедую лошадку не забудь хлыстик жёлтый который я повесил прошлым летом за дверью в столовой Носишка знает.
Жабутика́ба (от португальского jabuticaba) или, как говорят англичане, бразильское виноградное дерево – вечнозелёное медленнорастущее дерево с овальными листьями. Плод круглый, глянцевый, тёмно-бордово-фиолетовый, с косточкой внутри. Мякоть плода розоватая, желеобразная. Плоды растут гроздьями на стволах и главных ветках. На вкус напоминает сливы.