Первый и другие рассказы. Лера Манович
подняла бесцветные от унижения глаза.
– Не переживай – я чистый. Каждый месяц проверяюсь.
Помолчал. Потом, не зная что еще сказать, добавил:
– С праздником.
Она стояла прямая и страшная в своем старомодном пальто. Выбежал кот. С урчанием стал тереться о её ноги. Мужчина лязгнул замком.
Поздно вечером, уходя из квартиры, он заметил под вешалкой пакет. Раскрыл. Купальник, влажное полотенце со старомодным цветастым рисунком, растрепанная мочалка. Отдельно лежало розово-голубое пасхальное яйцо, аккуратно завернутое в бумагу.
Он на секунду замер над жалкими этими вещами, почувствовав страх. Торопливо вышел из квартиры, подошел к мусоропроводу. Ржавый ящик не хотел открываться до конца, он затолкал пакет в щель и с силой прихлопнул. Жалобно хрустнула яичная скорлупа. Пакет с тихим шелестом полетел вниз.
Мужчина выругался и вызвал лифт.
Шпроты
Я тогда сам себе сказал: ты этого не сделаешь! А сделаешь – гореть тебе в аду! У тебя их cемьдесят восемь было. Ты их считал даже. Как мудак.
Помнишь? Весна, «Аквариум» играет, пылинки кружатся в лучах солнца. Бреешься перед зеркалом, рожей своей любуешься – и вдруг сбился! Семьдесят восьмая или семьдесят девятая? Она уже в дверь звонит, а ты все стоишь и никак не можешь вспомнить. Потом уже, когда ночью на балконе курил, решил – семьдесят восьмая. Фору дал. Любви. Мудак.
А Таня. Она же совсем другая. Тоненькая вся, смешная. Зубы немного мельче, чем надо. Хохочет, доверяет. С ней потом только две дороги – либо в мужья, либо в подлецы. Ты ж знал.
Зимой думал – влюбился. Даже снилась. Она тогда перевод делала. Песня на сербском. «Рингишпиль». Смешно так пела: «Деревянные лошадки тихо кружатся, спешат»… Шапка меховая. Глаз не видно. Только кончик носа и смеющийся рот. Ты тогда в Андорру с очередной своей на Новый год уехал. Скучал страшно. Как-то смс ей написал «без тебя деревянные лошадки грустно стоят»… Потом закружился как-то, забыл. Потом апрель.
Шли после занятий по Тверскому бульвару. У нее еще сапоги смешные – голенища широкие, а ноги тонкие. Рассказывает что-то. Киваешь. А сам, как пес, ловишь носом и брюхом весенний воздух. Она после зимы бледная, профиль грустный. Хочется взять его в ладонь.
На улице почти тепло. Говоришь ей: торопишься? Она радуется, головой качает: нет. Ты: посидим? Сел на скамейку. На колени показываешь в шутку. Она смеется, cела рядом, смотрит. Вот черт! Так смотрит – что хоть сердце из груди доставай. Но ты собрался, сосредоточился. Начал. Ты ж умеешь, когда соберешься. Говоришь-говоришь, и знаешь, какие у тебя глаза сейчас. Семьдесят восемь раз знаешь, если с форой. Потом еще стихи, ты ж умеешь. «Невинно, с той же простотой, с какой зовут на чашку чаю, мне все изменят – вплоть до той, которой я еще не знаю»…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне