Первоснежье. Игорь Вишневецкий
теперь только белый плат
всюду, сколько охватит глаз,
да моргающий птичий свет
от реки, что летит дымясь.
Местность
В жизни другой я был бы наверное волком.
Пальто прирастает ко мне точно тканая шкура.
Сейчас на дворе время ржави,
и сыростью тянет из рек,
погребённых под Городом.
Зелёные лиры деревьев
приветствуют нас,
сам-друг с серой тенью
спускающихся по кольцу
потеплевших бульваров.
Зияние света радует глаз
изгибами линий.
В ночь, когда ты уехала, выпал снег,
наполняя ровным искреньем
покой.
Внутренний свет становится внешним,
набухая в буграх позвонков,
сквозь потёртости щёк и лодыжек.
Воздух оплотневает.
Лиры деревьев
в медной ржавчине – всё не слетевшей.
Твоя речь ещё на губах,
перебивчатый синтаксис – в сердце,
в зренье – селезни дымчатых масс
молока и лазури: как
мне укрыться в такой снегопад?
Хоть закусывай до крови губы
или, встав на задние, вой
на полдневное солнце.
Впрочем, я не волк – лишь стрелок
среди дымчатых серых курганов
и легко затеряюсь под их
домотканой защитой.
«Как я боялся – о! – окаменеть…»
Как я боялся – о! – окаменеть,
стать формою, которой бы дивились,
а вышло: тени зримые смесились,
и немота вошла в меня на треть.
Без имени, как ветер в тополях
и лепеты взвиваемого праха,
я горло зажимаю не от взмаха
крушащего, а от того, что взмах
меня давно уж выбросил туда,
где дышат существа иного толка,
и только мысль, как лёгкая иголка,
латая жизнь, снуёт туда-сюда.
Первоснежье
Не в зелёных, как сон, садах,
не в садах, что по брови в воде,
не в садах, одетых цветом во снах
или снегом наяву, – ах, в нигде,
в том пространстве, где жгучей пыльцой
провевает ноябрь в молоке
у реки парк, сгорело кольцо
на какой сама знаешь руке.
Так лети же на юг, где поют
птичьи горы и густая река,
где леса почти беззвучно текут
переливами росы-молока:
там люди не ведают букв,
вслед за летом приходит зима –
шкуру старую спаливши, на юг, в
изумление света-ума.
Если ты не будешь мой дом
беспокоить, то кто тогда? –
позвонок зацепив позвонком
и ребром о ребро, в холода
придавив, как рябины гроздь,
тем, что выпросталось из тугих
мышц, мою плечевую кость;
поддержав подымающий