Стихотворения 1977-2007. Ирина Ковалева
с радостью взяла:
Теперь зима длиннее с каждым годом.
Давно покрыты пылью зеркала,
И пестрый кот скучает перед входом.
«До пятого акта закончилась пьеса…»
До пятого акта закончилась пьеса,
И веет недобрым от ближнего леса,
И рыжая кошка свернулась клубком,
На листьях лежит и не просится в дом.
Так я, наконец, получила свободу;
А в праздники пью не цикуту, не воду —
На случай такой разверну полотно,
Приправы в горячее брошу вино.
И тмином – на горечь, и тленом – на горе;
Пути твои в узел завяжутся вскоре;
Душистой корой да перстью земной,
Сушеной, толченой гадючьей спиной.
И ты не узнаешь, что будет со мной.
«Довольно надежды, довольно и нежности лживой…»
Довольно надежды, довольно и нежности лживой,
Глаза отводить и небьющимся сердцем лукавить.
Довольно ли силы не знать, что умершие живы,
На черном пороге горшочек с похлебкой не ставить?
Довольно ли зримо: чертеж мирозданья печален?
Довольно ли горько? Устройство его справедливо.
Довольно ли влажной соломы? С рогами завален
Бессолнечный день в ноябре затяжном и дождливом.
Довольно ли вам? Музыкальную властную фразу,
Как светлую лестницу, тьме посвятив без опоры,
Оставил открытой немецкий расчетливый разум,
Но руки пусты, и чужие доспехи не впору.
«Не поздно ли призрачный город покинуть…»
Не поздно ли призрачный город покинуть,
Поклясться, что праздничный падает снег,
Порыв полонеза, плеснувшего в спину,
Принять за намек и устроить побег.
На призрачный праздник не пустят без зова,
Такая метель, что не сыщешь пути…
Ремнем позади экипажа чужого
Не выйдет ли санки тайком прикрутить?
О разуме нищем, о крови незвонкой
Забыть незаметно за быстрой ездой,
В строфе предпоследней объехать сторонкой
Тот город, что к вечеру пахнет едой.
И весело ехать, и думать не надо
О том, как входить, говорить и глядеть…
«На коже не тают следы снегопада,» —
Понять и, помедлив, лицом побелеть.
«Ну что ж, я не спорю, все будет, как хочешь…»
И дивный слушатель стоит в дверях.
Ну что ж, я не спорю, все будет, как хочешь.
Оставим беседы, ведущие к ночи,
Раздвинем золу и камин разожжем
И сядем за низким шершавым столом.
И кофе горячий и горький, как стыд,
Из чашечек разных не будет отпит.
Но шторы опустим: не надо смотреть,
Как синие стекла начнут розоветь
И, нашим молчаньем довольный вполне,
Неназванный гость усмехнется в окне.