Великие святые: Матрона Московская, Ксения Петербургская, Серафим Саровский, Сергий Радонежский. Отсутствует
повсюду. Ничем нельзя было остановить грозного шествия “черной смерти”, не было от нее никакого спасения». В одном Китае легло в могилу до 13 миллионов народа; вымирали целые города, становились безлюдными целые области. «В Киеве, Чернигове, Смоленске и Суздале едва уцелела одна третья часть населения, в Глухове и Белозерске не осталось ни одного человека». Не успевали хоронить умерших: отпевали по тридцати – по сорока человек зараз, клали по три, по пяти человек в один гроб… В короткое время умерли митрополит Феогност, два сына Великого Князя и сам Великий Князь Симеон Иванович…
В эту тяжкую годину многие православные русские люди шли в монастыри: под благодатным кровом святых обителей не так страшно было и умереть, как в среде мирской суеты; здесь каждый мог с мирной душой совершенно предать себя в волю Божию и приготовиться к смерти по-христиански. Можно ли сомневаться, что и к Преподобному Сергию, в его пустынную обитель, в это время особенно много приходило людей, искавших у сего благодатного инока-подвижника утешения в горестях жизни, в тяжкой потере близких сердцу, мирного приготовления к переходу в будущую жизнь? И мог ли он, любвеобильный отец, отвергать сих несчастных пришельцев? Но, принимая их, он должен был заботиться и об удовлетворении их духовных нужд, о напутствии приготовляющихся к смерти таинствами Церкви. Так самые обстоятельства, а лучше сказать, Промысл Божий располагал эти обстоятельства к тому, чтобы в обители Сергиевой был свой совершитель Таин Божиих, а с умножением братии – и свой игумен…
Преподобный Сергий, по своему смирению, и слышать не хотел, чтобы ему принять эту должность, он всегда говорил, что «желание игуменства есть начало и корень властолюбия»; тем не менее и сам он сознавал нужду в духовном пастыре для своей обители. Одного боялся он: чтобы братия не стали настаивать на своем желании иметь его своим игуменом, и потому усердно молил Господа, чтобы Сам Он дал им наставника, который мог бы управить душевный корабль их от волн потопления к пристанищу спасения. И Господь, всегда готовый исполнить волю боящихся Его, услышал молитву Своего угодника и, поелику никто лучше самого просившего не мог послужить на сем месте к славе имени Его, благоволил его самого и дать игуменом братии. Вот как это было.
В сердцах братии уже давно сложилось желание поставить на игуменство своего возлюбленного авву, а при столь скорбных обстоятельствах, о коих мы сейчас упомянули, еще более усилилось это единодушное желание. «И в самом деле, – замечает святитель Платон, – на ком прежде всего могли они остановиться мыслию? Каждый, сравнивая свои подвиги с его подвигами и добродетелями, с его опытностию и заслугами пред Богом, и в мыслях стыдился присвоивать себе такое преимущество, чтобы затмить собою свет столь ясно горящего светильника». Сообщая свои чувства один другому, они решились наконец обратиться со своим желанием к Преподобному. Укрепив себя надеждой на Бога, братия пришли к нему все вместе и сказали: «Отче! Мы не можем долее жить без игумена, исполни наше сердечное желание – будь