Иероглиф любви. Йоко Сан
пропастью
в той самой ржи
нестись безумной шальной волною
серебряным кругом ада
до самой первой звезды
как замкнуть круги на воде руками
одиночество – странный удел и до времени срок
Бог и искусство,
перо спотыкается…
любовь движет звезды (Луну и подавно)
и если мы движемся,
то в разные стороны друг от друга?
прощальный перрон…
боль распятая, ломкая линия
целующих вас безутешных губ…
страсти земные по Фаренгейту
давно превышают привычную норму
и на штандарте фасада полощется
знаменем имя единственной моей любви
Memory
стираю города и лица –
потеря памяти
я не веду учет потерь, разлук –
я счастлива…
была примерною женой
была подругой
теперь и голос, что зовёт
не станет мукой
расставлю точки,
брошусь с высоты
ты видишь чайку?
ведь в прошлом ты такой
меня любил –
отчаянно
Сэппун[2]
мой белый стих –
самурайский клинок
с линией закалки на русском языке
лебединым ветром,
облаком обманным
где стога из вереска
ввысь белой куропаткой
снежным цветком на окошке
в зимнюю долгую стужу
словно зарей золотою
румянят восход над рекой
во флигеле – листья кленовые
запах воды родниковой
рыжая прядь непокорная
сумеречные
с блеском глаза
ах, эти ночи бессонные
с раскатами,
ливнем гроза
былого смутный свет
прошедший путь разлуки
зеленый луч счастливый
пронзает облака
В жизни, как в письмах
в этом городе лед заковал берега
и над Домским собором шпиль опоясан туманом,
переменчива, противоречива судьба:
когда в низине дымка, лебеди в воде
верхушки сосен правит своевольный ветер
под влажным пологом найдут друг друга губы
все это было не сейчас, в далеком сентябре,
хотя все это знать совсем не обязательно…
узнаю этот город по запаху жженой листвы
и на шпилях церковных, не кресты – петушки-флюгера
с первым криком, нечисть, по мановенью руки
исчезает без колдовства
ты пьешь за нас, поешь одной лишь мне
не призрак и не тень, земное воплощенье
вернувшийся из снов, несбывшихся желаний
как нежность и печаль сырой реки
где же та девочка, что исступленно
в скомканном времени, {дом с мезонином}
снова теряет кольцо с аметистом
«вечно впадая то в ярость то в ересь
если вглядеться в последнюю темень
свет ночника вырывает из мрака
бешеной нежности высшую степень, –
в жизни,
сэппун в переводе с японского – поцелуй.