История противостояния: ЦК или Совнарком. Сергей Войтиков
функциональной работой»536. В. В. Осинский в своем выводе несколько сгустил краски: «Все это (начиная с подбора состава СНК и многоголовости фактического председательства [намек на Л. Б. Каменева, А. И. Рыкова и А. Д. Цюрупу. – С.В.]), конечно, отнюдь не случайно и объясняется тем, что фактически высшим правительственным органом, в узко-советском смысле, является высший партийный орган – Политбюро. Подчиняя себе СНК не так, как нормальный партийный орган (хотя бы на местах) обычно подчиняет себе советский, а так, как высший советский орган подчиняет себе другой советский, Политбюро, естественно, должно превращать СНК в технический аппарат, дабы не получилось двоевластия»537. Добавим: того самого двоевластия, которое имело место в конце 1917–1918 г., ослабло в 1919–1920 гг. и было частично восстановлено В. И. Лениным в 1921–1923 гг. Закончив анализ удельного веса в политической системе Совнаркома, В. В. Осинский логично перешел к Политбюро. Вот тут он, нигде не сгустив краски, в точности описал двусмысленное положение, в котором оказался данный орган РКП(б): «В свою очередь Политбюро, состоя из семи членов, имеет в своих рядах только двух человек, непрерывно работающих в Совнаркоме и хотя бы по декретным понятиям (и ежедневным сношениям) знающих, как идет работа в центральном советском аппарате вообще. Прочие [члены Политбюро] этого текущего опыта не имеют. При этом именно только в Политбюро обсуждаются конкретные события внешнего и внутреннего характера, требующие советских мероприятий, и принимаются по ним решения. Но, понятное дело, и Политбюро за управление не берется, в результате чего настоящее координирование действий не осуществляется нигде»538. Именно в этом был гвоздь вопроса, именно это волновало всех большевиков, кому были небезразличны не только собственные позиции во власти, но и судьба первого в мире социалистического государства. «Сверх того, т. к. Политбюро [представляет собой] фактически высший правительственный орган, – продолжал Осинский, – сюда же плывет в последнем счете и вся советская вермишель. И должна плыть, поскольку весь аппарат построен так, что ведомственность, с одной стороны, боязнь ответственных решений даже по пустякам, с другой стороны, глубоко коренятся в нем»539. Дав свой глубокий анализ посланий вождя к XII съезду РКП(б), В. В. Осинский вернулся ко взаимоотношениям Политбюро и Совнаркома, задав вопрос, который в контексте становления и развития советской политической системы приобретал характер риторического: «Бывает ли и должн[о] ли неизбежно быть подобное отношение верхушек партийного и советского аппарата – крупнейшим фактором всяческого беспорядка в делах этого аппарата? / Откуда, однако, взялось такое положение и почему такие допотопные порядки сохранились в Москве (разрядкой выделил фрагмент, к которому Осинский сделал важное примечание. – С.В.), когда они давно изжиты по всей России или являются там лишь исключениями»540.
Выражение М. И. Калинина (см.: РГАСПИ. Ф. 78. Оп. 1. Д. 469. Л. 28).
РГАСПИ. Ф. 50. Оп. 1. Д. 6. Л. 197.
Там же. Л. 197–198.
Там же. Л. 198.
Там же. Л. 198.