Небесный фермер. Среди планет. Космическое семейство Стоун (сборник). Роберт Хайнлайн
перед комиссией по науке и культуре, пытаясь доказать свою ценность. Я сыграл «Индейку в соломе», «Опус 81» Неру и вступление к «Заре XXII века» Моргенштерна в аранжировке для гармоники, а затем выдал на бис «Зеленые холмы Земли».
Меня спросили, люблю ли я играть для других, после чего вежливо проинформировали, что о решении комиссии сообщат позже. Примерно через неделю я получил письмо, в котором мне велели передать аккордеон в службу доставки аэродрома Хэйворд. Меня признали «культурной ценностью»!
За четыре дня до старта отец вернулся домой рано – он закрывал свою контору – и спросил меня, не найдется ли у нас чего-нибудь особенного на обед, поскольку мы ждем гостей. Я ответил, что, скорее всего, да – судя по моим записям, у нас еще оставались пайки, которые нам все равно пришлось бы вернуть.
– Сынок… – Он в замешательстве посмотрел на меня.
– Да, Джордж?
– Помнишь тот пункт в правилах насчет семей?
– Ну… да.
– Так вот, ты был прав, но я кое-что от тебя скрывал и теперь должен признаться. Завтра я женюсь.
В ушах у меня зашумело. Слова отца застигли меня врасплох – даже если бы он дал мне пощечину, я и то удивился бы меньше.
Я стоял, уставившись на него и лишившись дара речи.
– Но, Джордж… как ты можешь? – наконец сумел выговорить я.
– Почему бы и нет, сынок?
– Но как же Энн?
– Энн умерла.
– Но… но…
Не в силах больше произнести ни слова, я нырнул в свою комнату, заперся на замок и лег на кровать, пытаясь привести мысли в порядок.
Какое-то время спустя я услышал, как отец дергает за ручку.
– Билл?
Он постучал в дверь. Я не ответил, и вскоре он ушел. Я продолжал лежать. Кажется, я даже плакал, но вовсе не из-за проблем с отцом. Я плакал, как в тот день, когда умерла Энн и у меня никак не укладывалось в голове, что я никогда ее больше не увижу. Никогда не увижу ее улыбку, не услышу ее слов: «Выше голову, Билли».
И я высоко поднимал голову, а она с гордостью смотрела на меня, поглаживая по руке. Как мог Джордж так поступить? Как он мог привести в дом Энн другую женщину?
Встав, я оглядел себя в зеркале, а потом настроил в ванной контрастный душ и жесткий массаж, после чего почувствовал себя лучше, хотя меня до сих пор слегка тошнило. Сушилка обдула меня горячим воздухом и со вздохом отключилась. Мне показалось, словно сквозь ее шум я слышу голос Энн, но это наверняка было лишь наваждение.
«Выше голову, сынок», – говорила она.
Я оделся и вышел.
Отец мучился с ужином – в буквальном смысле этого слова. Он даже каким-то образом умудрился обжечь в микроволновке большой палец. Мне пришлось выбросить всю его стряпню за исключением салата. Набрав новых продуктов, я занялся готовкой. Мы оба молчали.
Я накрыл стол на троих, и отец наконец подал голос:
– Лучше на четверых, Билл. Сам знаешь – у Молли есть дочь.
Я выронил вилку:
– Молли? В смысле – миссис Кеньон?
– Да. Разве я не говорил? Хотя нет – ты так и не дал мне сказать.
Естественно, я знал секретаршу отца. Знал и