Строитель коммунизма. Анатолий Поляков
обращения с инструментом. То есть это скорее минус, чем плюс. Ну? Роба у тебя мокрая? Так это кто как потеет! Я, например, сразу потею… В общем, так. Сегодня ставлю тебе восемь часов. Завтра за такую работу – шесть. Учти.
Руки дрожали – он чуть не выронил сигарету. Покурил. Посмотрел на часы: пора идти на обед. Он вспомнил, как на днях бригадир говорил Севе: «Учти, это твои трудности. Ты сюда приехал работать – ра-бо-тать, а не на пианино играть! Руки у него!..» – Может, и тогда бригадир был не прав?
Он взял лопату и побрел. Глина и вода. Вода и глина. Мрак. Серые стены… Рядом, за стеной, он услышал крик:
– …Вот так, Гера! Шесть часов! И если ты еще будешь сачковать – смотри!
В закутке – гриб боровик – Гера в каске. Усики смешно торчат. Глаза полны слез…
«Ах вот оно что!.. Да тут целая кампания затевается – ловля сачков…» Гера! А как он играл на гитаре, какие песни… Хорошие они ребята – и Ваня Лукин, и Володя Ахметов, и Алик Гринман… Но особенно Саша Матвеев! Саша показал аккорды на гитаре… И вот, Гера!.. К супу он еле притронулся, чуть-чуть поковырял гречку, выпил компот с хлебом – злые языки утверждали, что в компот перестали подливать бром, оттого все и перегрызлись. В предбаннике он увидел Витю – только Витя мог ему помочь…
3
– Витя, я хотел… с тобой поговорить!..
– Да? Я готов выслушать тебя. Пошли, не здесь же… – они вышли из каптерки, остановились в пустом закутке. – Собственно, я в курсе… Зря ты обидел Женю, он хотел тебе только добра.
– Я это от него уже слышал.
– Вряд ли я смогу сообщить тебе что-нибудь новое. Женя сказал тебе правду. Во всяком случае, я придерживаюсь его точки зрения.
– И насчет женщин?
– Насчет женщин… Видишь ли – надеюсь, это останется между нами? – Женя недавно развелся с женой. И вряд ли он может быть объективен в этом вопросе. Вот и всё.
– А насчет лагерей?
– Насчет лагерей?.. В сущности – не удивляйся! – в сущности, и мы все здесь зэки, добровольные зэки…
– Погоди, я хочу понять… То, что он рассказывает о лагерях, – это ужасно. Но мало ли можно напридумывать ужасов!
– Все это – правда. Так было…
– Но если это правда, почему я об этом до сих пор ничего ни от кого не слышал?
– Ты еще о многом ничего ни от кого не слышал, но ведь это не значит, что всё это неправда.
– Нет, конечно… Погоди, у меня даже была такая теория: чего мы не знаем, то для нас не существует. Ну, вот хотя бы Древний Рим – он для нас существует, поскольку мы о нем знаем. Теперь представь: мы ничего о нем не знаем, тогда…
– Но Древний Рим все равно существовал, знаем мы о нем или нет. Знаем, не знаем – это факт биографии, а не истории.
– Ну, черт с ним, с Римом… Но ведь это же – наше время!
– Наше время? Я заранее прошу прощения, но… знаешь ли ты, который сейчас час?
– Что? Но при чем тут…
– Скажи мне, пожалуйста,