Девочка. Сборник рассказов. Юрий Сбитнев
свою записную книжку:
– Сможешь нарисовать?
Он долго пыжился, пыхтел, покусывая кончик карандаша, задумывался и наконец начал рисовать.
Одна страничка меняла другую. То не получался овал одной головы, то подводила другая, то что-то, только ему ведомое, не могло быть тем, кого он хотел изобразить.
И наконец он удовлетворённо вздохнул. Я только сейчас заметил, что в муках творчества Генка здорово устал.
– Вот, – сказал он, – вроде похож. Маленько похож.
С листа записной книжки смотрело на меня удивительное существо с длинной шейкой, на которой двумя продолговатыми дыньками сидели одинаковые головки с большими глазами, лопоухие, по-видимому, курносые, но лишённые ртов. И вот ещё что было интересно: не имея губ, они всё-таки улыбались и были весьма добродушны. Тонкая шейка их чуть утолщалась книзу и замыкалась плавным эллипсом, и в центре этого полукружья болтались беспомощно ножки.
Мне вдруг вспомнилось детство. Громадный пойменный луг, в травах которого я заблудился – отправился однажды искать чудо-реку Тунгуску. Мама прочла мне тогда рассказ об этой реке. И я нашёл её в лугах. Крохотный родничок бил из-под корней старой ветлы. Но показался он мне необъятным водным простором, куда я смело пустился на лёгком паруснике. Какое это было удивительное плавание!..
Я поблагодарил Генку за рисунок, спрятал записную книжку и вышел на волю. Где-то далеко-далеко на песчаной косе одиноко чернела фигура Гаврилы. Было сыро, едким дымком курились заречные озёра, тучи всё ещё прижимисто двигались над тайгой, но в мире чувствовался уже и перелом погоды. Я пошёл к реке, но только в сторону, противоположную той, где маячил Гаврила, и шёл так долго, вдыхая пьяный запах гниющих скошенных трав. Я шёл, и больше всего в жизни хотелось мне тогда встретить двухголового и не напугаться, не удивиться, а так вот запросто воспринять его в своём сознании, в мыслях, в сердце. Совсем так, как сделал это Генка.
«А если встречу, – подумалось тогда вполне серьёзно, – то как же рассказать о нём, чтобы поверили мне люди? Нет, не поверят, – решил я. – Как бы ни рассказал – не поверят. А потому буду молчать, если встречу…»
Медлительная, мудрая, до сих пор загадочная и странная река моей жизни вела и вела меня дальше, к синим горизонтам, к голубым проталинам неба, к быстротечным шиверам и тихим плёсам. Даль обещала закатное солнце, чистую луну, звёздное небо, свободу. И я шёл и шёл всё дальше и дальше, надеясь и веруя…
Бурундуково дело
В доме Елены Ивановны, старой охотницы, на стене сидит парнишка в шляпе – чучело трёхмесячного медведя.
– Как-то шоркаю тайгою, тудока, а он с-под ног и на дерево. Стрелила, он и упал. А дед вот-ка человечка исделал,– объясняет она появление медвежонка в своём доме.
Шляпу велюровую, модную, с широкими полями и зелёной шёлковой лентой подарил деду, Степану Ивановичу, заезжий журналист.
Как вещь красивую и дорогую, посадили её на самое видное место в избе – на голову медвежонка.
Помню я эту избу не менее тридцати лет, а медвежонок уже и тогда был, и шляпа тоже.
В первые свои приезды