Свидетель. Марина Анатольевна Кистяева
в состоянии принять жестокую правду. Горло саднило, из глаз всё же полились слезы, что мгновенно кристаллизовались на морозе, обжигая щеки.
Но девушке сейчас было не до них. Ей вообще сейчас было не до своего физического состояния. Несмотря на то, что её освободили, внутренняя дрожь сотрясла тело, перед глазами замелькали мушки, и она стала сильнее давиться кашлем.
Кое-как откашлявшись, провела рукой по лицу, стряхивая наваждение и раздражающую мокроту.
Она не спешила поднимать голову – боялась.
Но мир вокруг неё, казалось, замер. Ни звука, ни шороха. Лишь её рваное дыхание нарушило тишину да завывание ветра, что мистическим стоном врывался в сознание да будоражил никчемные сомнения и призраки.
Наконец, Тая повернула голову в ту сторону, куда отступил Дарен.
Никого.
Его не было.
Ушёл…
Тая села и, уже сознательно зачерпнув снега, провела им по лицу.
Ей ничего не приснилось? Происходящее с ней – реальность?
Место, которое должно было стать её защитой, обещало превратиться в ад.
В ушах звенело, а в голове не могла сформироваться ни одна маломальская полезная здравая мысль.
Он ушёл.
Оставил её.
И что дальше?
Тая зажала рот руками. Всевышний… Как же так… Почему…
Она не верила в подобное рода совпадения. Чтобы из множества мест, куда её могли направить, выбрали дикий снежный край с одним единственным обитателем, что готов её разорвать голыми руками.
Об их истории знали. Не могли не знать.
Тогда что получается… Что её специально направили в Дизоль, к НЕМУ?
Тая стиснула зубы с такой силой, что послышался скрежет. Получается, её подставили по полной. Или она слишком накручивает себя?
Дрожащими пальцами незащищенной руки, которые уже отказывались сгибаться, она кое-как достала фонод. Один раз провела по его панели, второй. Панель не реагировала на её отпечаток. Наконец, с третьей попытки ей удалось включить фонод, чтобы тотчас громко не то застонать, не то зарычать. Фонод показывал, что сигнал полностью отсутствовал. Более того, высветилась информация, что аппарат подвергается максимальному температурному воздействию, и рекомендует его отключить, что Тая и сделала, снова сунув его в узкий карман комбинезона.
Забытый край, полное отсутствие связи с внешнем миром, один единственный дом на тысячи гар.
И находящийся в нем мужчина, у которого имелись десятки причин, чтобы не пускать её внутрь.
Ему и не понадобится её убивать собственноручно. Зачем? Вместо него отомстит набирающая обороты метель.
Дарен, войдя в дом, уперся руками в стену прихожей. В глазах помутнело. Всё тело изогнулось, готовое принять боевую форму. Пришлось сосредоточиться, чтобы не порвать новенький теплозащитный комбинезон. В последние годы он выработал новую тактику самоконтроля – в минуты экстремального напряжения заставлял себя абстрагироваться от происходящего, думая о материальных, приземистых вещах. Как сейчас о комбинезоне.