Непростые истории о самом главном, сборник рассказов. Современная проза. Евгения Кретова
катили к моим ногам. Белая, вспененная у берега, чуть дальше вода голубела, а ещё дальше – синела до глубокого аквамарина. Горизонт был нечётким, размытым. Где заканчивался океан и начиналось небо мне было не понять. Я не чувствовала запахов, но могла их вообразить, не ощущала ветра – но видела его, гнущий кустарник на верхушках скал, срывавший пену с волн. Я могла бы зайти в эту воду и плыть, плыть, пока хватит сил, но не стала. Просто стояла на берегу и слушала биение жизни.
Я больше не слышу звуков. Мама гуляет с Сашулькой во дворе нашего дома. Сашка на качелях, что-то весело кричит бабушке. Я знаю, что она кричит, взлетая к небу…
Не понимаю, где я. Исчезло ощущение тела. Пропала возможность видеть. Осталась только память. Необъятная, как океан. Сохранившая каждый миг жизни, вплоть до самых незначительных мелочей… Простите меня, любимые. Прощайте!
– У-а-а-! – кто это надрывается так отчаянно? Я?
Свет режет глаза, жмурюсь. Крошечное тело содрогается от крика. Как же больно, оказывается, делать первый вдох!
Последнее, что я запомнила, чей-то голос:
– Девочка. Рост – пятьдесят сантиметров, вес – три двести. 27 марта, 11–34…
Джабраил Тайсаев
Осетин по национальности. Родился и всю жизнь живу в Нальчике, это мой любимый город теперь уже на всю жизнь. Очень люблю животных, потому и зоологом стал, но волею судьбы пришлось поменять профессию и теперь я философ, но биологию не забываю. Я весь варюсь в науке всю сознательную жизнь, ещё со школьной скамьи фактически. А рассказы стал писать просто для души совсем недавно. Литература – это моя важнейшая любовь в жизни, наряду с биологией и философией. Вот и стараюсь совмещать. Ещё давно и серьёзно занимаюсь этнологией и антропологией. Больше всего на свете ненавижу лицемерие, ханжество, национализм и сребролюбие, а на первом месте для меня любовь и доброта.
Почитать: https://ficwriter.info/component/comprofiler/userprofile/2016.html
Мама, не закрывай мне глазки
Джек стоял у ворот своего дома и вместе со своим псом, огромной дворнягой по кличке Джульбарс, доедал бутерброд. Он отламывал кусочки и кидал собаке прямо в рот. Это был огромный ломоть хлебной корочки, на который была намазана сметана и обильно посыпана сахаром. Казалось, ничего более вкусного и быть не может.
Мальчик старался быстрее доесть свой завтрак, поскольку его внимание привлекала непривычная для этих мест толпа с другой стороны дороги, и, решив выяснить в чём дело, одним рывком пересёк улицу. Там были и его друзья, которые наперебой начали рассказывать, что умер один совсем маленький мальчик. Джек до сих пор не задумывался о смерти, для него она была чем-то далёким, но он уже понимал – это как что-то очень страшное, чёрное и безжалостное. Она приходит, и потом уже больше ничего не может прийти. И как мог ребёнок умереть? Он же не старенький.
Дети сгрудились в тени огромного тутовника, вокруг Оли Шпагиной, самой бойкой на их улице, эмоционально что-то им рассказывавшей.
– …а