Мальчики с плантации. Алексей Николаевич Наст
задумался.
В день приезда он был неприятно поражён, когда их провезли мимо райцентра, где изначально обещали поселить, а выгрузили в маленьком поселении, в двенадцати километрах к западу. Домов было мало – около тридцати, даже не домов, а каких-то мазанок, слепленных непонятно из чего, и всё они были серые от времени и ветхие. Кирпичное здание магазина было закрыто на большой ржавый навесной замок. Почты не было, отдела полиции не было, представителей власти тоже не было. Странное сборище домиков, выстроенных как бы самостроем, просто так… Но стоял огромный, из серого кирпича, одноэтажный клуб – наследие канувшего социализма. И рядом, в кустах сухой, прошлогодней полыни, гипсовый обелиск погибшим на войне солдатам с отбитыми краями.
Единственной властью в этом забытом богом уголке был завклубом – молодой парень.
Уже с самого начала они обнаружили к себе недоброе расположение со стороны местных жителей. Но перед этим был ошеломляющий митинг в кинозале, с морем обещаний и громких слов. Специально для этого из райцентра приехал кто-то из начальства. Обещали кино, танцы, отличное питание. Но, несмотря на то, что хозяйство было более чем успешным, да с поддержкой местной власти, парням пришлось спать на полу. Для девушек всё же нашлись старые, полуржавые, железные разборные кровати с панцирной сеткой. Разместились в двух классах соседней с клубом заброшенной школы.
В день приезда многие пошли в клуб. Пошёл и Виктор.
Он играл с Усидским в биллиард, когда за окном раздался рокот мотоциклов и прибыла местная «аристократия» – несколько наглых парней, считавших себя здесь самыми главными. Отношения с самого начала сложились натянутые. Парни заявили, что играть в биллиард их прерогатива, а студенты шли бы в отведённое для них помещение… Мог вспыхнуть конфликт, но начинать с этого не хотелось – студенты покинули клуб, провожаемыми хищными, огненными взглядами…
На следующее утро студентов кормили «полевым завтраком» – тётеньки привезли плохо заваренный чай (видимо использовали самый дешевейший сорт), причём привезли уже готовый – на месте не было оборудования, чтобы вскипятить воду, нарезали на порционные пластики вчерашний, начавший черстветь, хлеб (ночью пекари здесь, в глубинке, работать ленились, чтобы уже с утра у жителей был свежий хлеб!), соорудили «бутерброды» – из большой жестяной банки намазали каждый кусок толстым слоем яблочного повидла. Приятного аппетита, дети! Девчонки зароптали: «Как есть эту гадость?!», многие отказались так завтракать. Виктор съел спокойно свой кусок и запил чаем. Боже, он ещё и полусладкий! Этот манёвр совсем был непонятен – зачем в чай класть сахар, если повидло сладкое? Может быть, должно было быть в рационе сливочное масло для бутербродов, тогда понятно, что чай делают сладким. А тут, видимо, масло украли, заменив непонятно откуда добытым дешёвым повидлом, неизвестно какого года выпуска (это летом, когда свежие фрукты проще добыть!), и сахар тоже украли, но частично, бросив в чай из расчёта половину чайной ложки на стакан… Воры! Воры! Подлые воры! Причем это уже воровал не сам фермер, а его работники, которые воровали, чтобы покрыть то воровство, которое практиковал их босс – он обирал их, не доплачивая и задерживая выплаты,