Книга первая: Это маркетинг детка… СКАЙТЭК. Алекс Нагорный
прыгнешь прямо в машину. А второй тут на зарядке и тестировании – ты же не хочешь лично узнать, каково оказаться в космосе в неисправном или разряженном скафандре?
Я помотал головой.
– Тогда выбирай и меряй.
– Зачем? Ты ведь сказала, что они одинаковые.
– Скафандры должны с тобой познакомиться. Видишь ли, когда мы в скафах, связи с искином нет, они полностью автономны. Это нужно, чтобы никто другой не смог бы подчинить их.
Она почему-то взяла паузу, опустив лицо. Наконец, заговорила глухо, – когда вы на работе, приходится принимать разные решения. Часто те, воплощения которых искин не может допустить по своей природе.
– Какой природе? – улыбнулся я. – Скажи ещё по душе!
– Можно сказать и так, – раздумчиво согласилась Фара, – это законы искусственного разума. Он не может причинить вред человеку, или допустить, чтобы вред был нанесён из-за его бездействия.
– Господи! – Я уже достал из шкафчика неожиданно лёгкий сверкающий скафандр. – И всего-то? Одевалась эта штука, как обычный комбез, только молнии не было – он просто сросся без единого шва! Я взял с верхней полки шлем, раздумывая, как его надеть. – Искин прям как мама – меня она никогда не могла остановить.
– А ты действительно очень забавный, – Фара улыбалась, глядя, как я приплясываю. – Просто нахлобучь эту штуку, она сама прирастёт. Когда скафандр с тобой познакомится, на стекле появятся тактические метки. Скажи ему: «снимайся».
– И всё? Вот здорово! – мне действительно очень понравились обновки.
Спустя четверть часа мы вернулись в коридор. В утробе начало глухо урчать, и Фара сказала, что скоро обед, пошли в столовку. По пути застали любопытнейшую сценку. Четверо инопланетных космонавтов оттирали безукоризненно чистые стены и пол. Вот брызгали из баллончиков пенистой воняющей нашатырём жидкостью и тёрли тряпками. Инопланетянами были три светленькие миленькие девушки с очень ладными фигурками в мешковатых комбинезонах и молодой худощавый смуглый парень, чистый сисадмин – в джинсах, из-под водолазки на шею выползает татуха, в ухе серёжка, хаир дыбом, причёска даже не замышлялась. Они синхронно оторвались от своего, несомненно, важного занятия и проводили умоляющими взглядами нарочито не замечающую их Фару. Мы прошли мимо, за спиной раздался душераздирающий трагичный вздох в хоровом исполнении.
– А нефиг у меня тут! – через несколько шагов прокомментировала Фара.
Столовой оказалась большая каюта с откидными столиками в переборке. Фара подошла к стене, откинула крышку, вынула из открывшейся ячейки тарелки. Я хотел было встать рядом с ней, но она тяжело на меня посмотрев, мотнула головой в сторону, мол, отвали, уже достал. Что ж, ясно – начальство, не позволяет и намёка на панибратство.
Я отошёл к противоположной стене. Всё было устроено так, чтобы никому и в голову не пришло превращать приём пищи в мероприятие, обстановка едва не в голос вопила «Жри и проваливай!», вкус розоватой кашки тоже