Добро пожаловать в порочную академию. Хельга Ололо
Ведь он так тебя любит. Узнай бедняга, что ты изменяешь ему, да еще и так эпично, и это разобьет ему сердце! Вот так жестоко, когда до вашей свадьбы осталось всего ничего…
Торопливо расстегнув форменную мантию парой легких движений, Милнис сбросила ее с плеч, позволив гладкой ткани соскользнуть на пол.
– Мисс Айзенберг! – охнул ректор, вгрызшись в девушку взглядом, полным неприкрытого вожделения. – Похоже, распутство уже успело пропитать каждую клеточку вашего тела! Неужели вам не стыдно?
– Что? – растерянно выдохнула Милнис.
– Такие вот жесты, и эта одежда, когда вы стоите наедине с ректором вашей Академии в его покоях… Когда я пригласил вас побеседовать, в надежде на то, что мы сможем как-то решить вашу проблему. А вы вот так просто берете и буквально предлагаете мне себя? – вздохнул мужчина, осуждающе качая головой.
Она понимала, что это – лишь издевательства. Просто циничная, наглая актерская игра, нисколько не скрывающая всей своей наигранной фальшивости. И все же, Милнис захотелось немедленно схватить валявшуюся на полу мантию и прикрыть ею свой откровенный наряд, на который ректор смотрел с демонстративной похотью.
– Что ж, мисс Айзенберг, раз другие способы решать проблемы вам чужды… – протянул мужчина, медленно опускаясь на стоящий посреди гостиной бежевый диван. – То я позволяю вам воспользоваться тем, что вы сами выбрали, – бросил Рамод, с подлой ухмылкой развязав и распахнув халат.
Заскрипев зубами, Милнис чудом сдержалась от злобных комментариев и подошла к нему. Вот только злобу в своих собственных глазах сдержать была, увы, не в силах.
Как она и предполагала, ректор мог похвастаться потрясающим телом! Подкачанный торс, крепкие руки, и кубики на животе, которые ей, несмотря на весь ее гнев, невыносимо захотелось лизнуть. А еще – выдававшее Рамода с потрохами мужское естество, в ожидании стоявшее торчком.
– Ну же. Ты ведь знаешь, что делать? – напряженно прошептал ректор.
Стиснув зубы, Милнис сняла кружевное белье и бросила его на журнальный столик. А после, не в силах скрыть отвращение, села сверху на Рамода и направила в себя его твердый словно камень член.
Его лицо напоминало лицо наркомана, вколовшего себе в вену дозу. И когда Милнис начала медленно двигать бедрами, его глаза невольно закатились, а с губ сорвался возбужденный стон. Этот мерзкий тип откровенно, не скрывая, ловил кайф!
«Ненавижу! Ненавижу его!», – думала Милнис, закусывая губы, чтобы самой не застонать слишком громко. Отвращение, которое она испытывала от ощущения члена ректора внутри своего тела, предательски усиливало возбуждение, взрываясь в ее голове мириадами ярких красок! Упираясь в его живот, нежные ладони скользили по твердым кубикам пресса, жадно исследуя каждый изгиб тренированного тела.
А в следующий миг Рамод, словно взорвавшись, сбросил с плеч халат и впился пальцами в ее упругие бедра. Вскрикнув от возбуждения, Милнис запрокинула голову и протяжно застонала, когда ректор прижался