Я тебя не помню. Валя Шопорова
«песочный» оценил дело своих рук. Кричать Дориан больше не мог, челюсть была не то выбита, не то сломана, понять по ощущениям он не мог, была только боль: едкая, страшная, опасная.
– Помогите, пожалуйста, – попытался он позвать на помощь, но с губ его не сорвалось даже шёпота, они лишь едва заметно шевельнулись, но даже от этого мимолётного движения челюсть прострелило такой болью, что из глаз полились слёзы.
– Наконец-то заткнулся, – бросил громила и сплюнул на пол.
Ударив жертву за попытку подняться, он упёр руки в бока и взглянул на товарищей. Бросив окурок на пол и раздавив его, седой подошёл к Дориану, склонился над ним.
Открыв глаза, Дориан увидел перед собой лицо обидчика. В душе вспыхнула ненависть и ярость, желание хоть как-то постоять за себя, дать отпор этим тварям. Он бы плюнул мужчине в лицо, но не мог даже открыть рта.
– Ублюдки…
– Что ты там бормочешь? – спросил седой и присел рядом с Дорианом на корточки, взял его за подбородок, давя на челюсти, трепля и брезгливо морщась.
Спасаясь от боли, Дориан оттолкнул его и, собрав последние силы, вскочил на ноги.
Но спущенные штаны сыграли с ним злую шутку, он упал, раздирая колени чуть ли не до кости, проезжаясь по грязному, заплеванному бетону. Бок пронзило новой вспышкой боли, и он упал, переворачиваясь на спину. Следом на правый бок обрушился ещё один удар.
– Вы посмотрите на него! – воскликнул громила. – Он ещё рыпаться пытается!
– Сейчас успокоим, – бросил седой и, подойдя к Дориану, ударил его ногой в левый бок.
Дориан закашлялся, отплёвываясь кровью.
«Помоги мне, Лео, прошу тебя, помоги, – взывал он к брату, держась за гудящий от боли живот. – Спаси меня, прошу тебя! Ты же меня слышишь! Прошу тебя, Лео! Лео! Леон! Спаси меня!».
Он вновь начал отбиваться, когда с него продолжили стягивать джинсы. Выругавшись, громила сжал его запястья и прижал над головой, выкручивая.
– Спасите! – всё-таки сумел крикнуть Дориан, сжимая кулаки от боли, которую причинял каждый произнесенный звук. – Лео, с…
– Сука, заткнись ты уже! – рявкнул громила и схватил Дориана за подбородок, вынуждая его открыть рот и тяня нижнюю челюсть вниз и в сторону, пытаясь доломать или даже вырвать.
Пронзительно замычав от боли, Дориан сомкнул зубы, со всей силы сжимая их на пальцах обидчика. Громила закричал и отдёрнул руку.
– Тварь! Убью!
Парень даже не понял, кто его ударил: в лицо, в живот. Толчком в бок его перевернули на живот. Сил больше ни на что не было, хотелось просто закрыть глаза и проснуться дома, где не будет боли и ужаса.
Седой рванул трусы Дориана вниз, спуская их до колен, и дёрнул его бёдра вверх, пытаясь поставить на четвереньки. Ягодицы коснулось холодное острое стекло, разрезая кожу. Поняв, что с ним собираются делать, Дориан забился с новой силой и, вырвав одну руку из захвата, ударил «песочного» в нос.
Мужчина несколько опешил, коснулся лица и взглянул