Охота на медведя. Петр Катериничев
ты это, ботаник... – скорее удивленно, чем зло начинает тот и смолкает: удар Гринева молниеносен и совершенно не эффектен, даже незаметен со стороны, но парень мешком оседает на асфальт. Двое его товарищей вываливаются из машины, озадаченно смотрят на опавшего сдутым мячиком компаньона, на автомобиль Гринева, потом на него самого. Ярость Олега словно завораживает их.
– Ты кто? – спрашивает один.
Не говоря ни слова, Гринев достает портмоне, выбирает из разноцветных визиток одну и оставляет под «дворником» на лобовом стекле. Энергично кивает девушке: , – В машину!
Та послушно садится на переднее сиденье, они отъезжают; в зеркальце заднего вида можно заметить, как один из пацанов пытается привести в чувство упавшего, а другой осторожно извлекает из‑под дворника дорогую визитку и изучает ее так, словно она отпечатана на суахили. На кусочке картона – оскаленная медвежья морда, тисненая надпись «Медведь» и номер телефона: 03.
– Куда тебя подвезти? – спрашивает Олег у девушки совершенно равнодушно.
– На Сретенку, – отвечает та автоматически, все еще находясь в некотором оцепенении. Олег кивает. Девушка красива, но Гринев, похоже, даже не замечает этого.
Москва за окном – величественная, суетная, несуразная, отгороженная сейчас тонированным стеклом автомобиля, мягкой мелодией, льющейся из динамиков стереосистемы, уютом салона – нереальна, как декорация из другой жизни.
– Почему ты полез? – нарушает затянувшееся молчание девушка.
– Полез? Куда? – Сосредоточенный на своих мыслях, Олег не сразу понимает вопрос.
– Заступаться за меня.
– Я мужчина.
– Никому сейчас не нужны чужие проблемы.
Гринев только пожимает плечами.
– Знаешь, один мой приятель любит повторять: если это твоя война – воюй, если не твоя – отдыхай, – произносит девушка.
– Он не прав.
– Разве?
– Чужой войны не бывает.
Они снова едут в молчании, только музыка.
– Ты кажешься очень холодным, – тихо замечает девушка.
Олег слегка кривит губы, произносит, как ему кажется, иронично, но получается горько:
– «И эти черные одежды скрывают сущее, живущее во мне: оно с судьбой отвагою играет, а маскарад – со мною умирает».
– Чьи это слова?
– Бредни одного принца, так и не сделавшегося монархом.
– Почему?
– Он не хотел править. Власть – это одиночество.
– Любое первенство – одиночество. Ты ведь хочешь быть первым?
– Да.
– Почему?
– Выбора нет.
– Разве? У людей всегда...
– Его нет для меня, – обрывает ее Олег. И снова они едут в молчании.
– Нет, ты не холоден, – тихо произносит девушка. – Ты непреклонен.
Одержим. Это страшит.
– Может быть. – Олег припарковывает автомобиль к поребрику. ‑Ты приехала.
Девушка обиженно складывает губки, на лице ее разочарование борется с любопытством,