Хрестоматия по философии. Коллектив авторов
страданию способности ощущения и способности мышления неодинакова, это ясно видно на органах чувств и на самом ощущении. Способность ощущения не может ощущать, когда существующее возбуждение слишком сильно, например, не может ощущать слишком слабый звук в присутствии очень сильного. Также в присутствии ярких красок и сильных запахов нельзя ни видеть, ни обонять слабейших; ум же, наоборот, когда мыслит что-либо слишком отвлеченное, не только не хуже, в то же время, мыслит менее отвлеченное, а еще лучше. Дело в том, что способность ощущения не может существовать без тела, а ум есть нечто отдельное от него.
Когда ум, начав мыслить, становится всем тем, что мыслит, в том смысле, в каком знающий человек называется знающим действительно (а это бывает, когда он становится способным действовать сам собою), и тогда он есть своего рода возможность. Хотя не в том смысле, в каком прежде научения и приобретения знания, тогда он может мыслить самого себя…
Может явиться недоумение: если ум прост и непричастен страданию и ни с чем не имеет ничего общего, как утверждает Анаксагор, то, как он мыслит, когда мышление есть своего рода страдательное состояние? Так как, по-видимому, один предмет является действующим, а другой страдающим только в той мере, в какой между ними есть нечто общее.
Возникает еще вопрос: может ли сам ум быть предметом мышления, потому что ум в таком случае должен находиться в самих предметах? Если сам он мыслим так же, как другие предметы, так как мыслимое одно по виду, или в нем должна быть посторонняя примесь, которая делает его мыслимым точно, как и другие предметы.
Или же страдательность ума нужно понимать в общем смысле, объясненном нами выше, именно что он только в возможности то же, что мыслимые предметы, но в действительности не тождественен ни с одним из них до той поры, пока не мыслит их. Он должен находиться в таком положении, в каком письменная дощечка, на которой в действительности нет ничего написанного. Таков есть ум.
Таким образом, сам ум мыслим точно так же, как и все мыслимое, потому что в области бестелесных форм мыслящее и мыслимое тождественны – умозрительное знание и умозрительно познаваемое суть одно и то же. Остается теперь отыскать причину, почему ум не мыслит постоянно. Дело в том, что в предметах материальных мыслимое находится только в возможности, так что ум не присущ им (потому что есть нематериальная возможность этих самых предметов), но самому ему мыслимое присуще.
Поскольку во всей природе есть нечто составляющее материю предметов каждого рода, нечто такое, что в возможности заключает в себе все предметы, затем – причина и деятельная сила, все их производящая, относящаяся к ним, например, как искусство к перерабатываемому материалу, то необходимо, чтобы и в душе существовали эти различные стороны. И таков действительно ум: он может стать всем и все произвести, как некоторая сила, например свет, потому что свет в некотором роде превращает в возможности существующие цвета в цвета действительные. Это ум существует отдельно,