Здесь живут люди. Александр Ростовский
годами раньше, прежде чем у её преданной поклонницы появилась такая возможность. Для новоиспеченной писательницы это была весьма печальная новость. Однако смерть Кристи дала ей нечто другое. Цель. Она пообещала себе взойти на пьедестал столь же высокий, как у её английской наставницы. Анна прочитала все 66 романов, некоторые из которых по несколько раз, и множество рассказов Агаты. Первое время, совсем молодая девушка, делающая неуверенные первые шаги, копировала стиль кумира, но позже её поступь окрепла, и рука писательницы обрела собственную личность. Дотянуться этой рукой до поставленной цели, до того заоблачного уровня ей так и не удалось. Перед самым концом Анна осознавала это, как никогда раньше. Понимала, что замахнулась на слишком многое.
«Интересно, есть ли где-то такая же маленькая девочка, которую романы Анны Тавлинской подтолкнули на первый творческий шаг?», – иногда думала писательница. Если где-то есть хотя бы одна, то всё это было не напрасно. Анна стала известной, стала читаемой, но стала ли она значимой? Вряд ли.
Агата Кристи была не единственной женщиной, её вдохновлявшей. Были Цветаева и тёска Ахматова. Их стихи всегда отзывались чувствами в сердце девочки и побуждали творить в порыве эмоций. Однако Анна никогда не владела рифмой. Её стихи всегда выходили какими-то неуклюжими и кособокими, невыразительными и спотыкающимися на собственных строчках. Порой даже автор, перечитывая их, не сразу улавливала тот ритм, что имели её стихотворные произведения. Приходилось возвращаться к первой строчке, начинать сначала, и лишь со второго или третьего раза стих читался ровно и без запинок. Но, несмотря на некую невыразительность, поэтические произведения Анны всегда были искренними, полными чувств и переживаний. Всё это заставляло писательницу держать их вдалеке от людских глаз. Пережив особо эмоциональный возраст, она вовсе отказалась от стихов, наконец, уразумев, что рифма, скорее её слабая сторона. Однако те неровные стихотворения всё же сохранила. В своей записной книжке в кожаном переплёте. Спустя столько лет, её страницы пожелтели, а чернила потускнели.
Тогда же листы были белыми, чистыми. В тот день, когда мать привезла ей этот блокнот. Она появлялась нечасто. Всегда с подарками, всегда с улыбкой на лице. Куда чаще девочка видела маму на экране телевизора. И каждый раз это была другая женщина. Ненастоящая. Лишь играющая роль. Анне порой казалось, что даже вживую она не переставала играть. Исполнять роль любящей матери, навещающей дочь лишь изредка, между съёмками в разных фильмах. Всего один раз она видела настоящую Татьяну, наконец ставшую собой, но только на смертном одре.
А старый истрёпанный, исписанный от начала до конца, дневник всегда был рядом. Лежал в настенном сейфе, что спрятан за книжной полкой. И, пожалуй, это самая дорогая вещь, что осталась у Анны. Ведь в дневнике запечатлелись её давние чувства, эмоции, мысли, выраженные в стихах и черновых записях. Писательница знала, что после её смерти эта старая записная книжка