Здесь живут люди. Александр Ростовский
зомби из старого фильма ужасов Джорджа Ромеро.
– Я делаю их такими, как представлял в детстве, когда читал трилогию. – Продолжал Чиж, не отрываясь от дела. – Я очень любил эти книги. Перечитывал множество раз, более десятка точно. Наверное, смог бы даже написать весь текст по памяти, но бумага и чернила здесь роскошь. Зато дерева хватает. Конечно, не достаёт ещё краски, чтоб придать им вида. Но приходится радоваться тому, что есть.
– Этих фигурок достаточно, чтобы разыграть некоторые сцены.
– Ага. И деревьев в округе полно. И времени. Когда-нибудь мне удастся вырезать все армии Мордора и Гондора. Тогда получится устроить настоящую эпичную битву за Минас-Тирит.
– Хотел бы я на это взглянуть. Не забудь позвать меня. – Я присел на кровать. Она была жёсткой. Только дерево, ничего более.
– Конечно, у меня ведь всего две руки, один я с такой постановкой не справлюсь. Но учти, это будет чисто мужская вечеринка. Никаких девчонок.
Чиж отложил вырезаемого человечка в сторону и задумался, подперев подбородок кулаком, с всё ещё зажатым в нём лезвием. С полминуты он витал где-то в своих мыслях, а потом вновь медленно заговорил:
– Да. Это будет моё величайшее творение, как художника. Жаль, мир его не увидит. – Затем снова схватил кусок недоработанного дерева и принялся в усиленном темпе заканчивать работу.
На какое-то время между нами выросла стена непрошибаемой тишины, хотя неловкого молчания не чувствовалось. Людям в этом месте было о чём помолчать, с чем побыть в одиночестве, даже будучи окружённым кем-то. Интересно о чём думал Чиж, занимаясь своей работой. Погружался ли он в раздумья о своей утраченной жизни или наоборот бежал от них подальше, концентрируясь на завершении труда? И что за имя странное у него? Чиж. Внезапно для себя я так и сказал:
– У тебя странное имя.
Он взглянул на меня, не поднимая головы, и чуть усмехнулся:
– Знаешь, твоё имя не менее странное.
– Оно просто итальянское. Но может ты и прав.
Парень лишь кивнул. Так и не получив ответа на вопрос, я решил его не добиваться. Как сказал Гензель: «В любом случае, все мы тут хотели бы забыть о прошлом, о том, кем мы были». Я бы тоже промолчал, спроси меня кто о настоящем имени, о настоящем «мне». Хотя может настоящий «я» уже мёртв, а новый «я» расплачиваюсь за его грехи. Вдруг мой собеседник сам вернулся к этой теме:
– Чиж – ненастоящее имя. Это кличка. Меня зовут Виктор. Но я так редко слышал это имя при жизни, что совсем не привык на него откликаться. Даже мать называла меня Чижом. Именно она его и придумала. Ещё до того, как начала пить.
В дверь постучали. Но стук был столь неестественен. Как и все звуки в этом мире. Будто повсеместная тьма поглощала их. Здесь тьма была не просто отсутствием света, к которому мы привыкли. Она была… чем-то. Чем-то существующим. Может даже живым. Она была Тьмой.
– Да? – Отозвался Чиж.
Дверь чуть приоткрылась и через небольшую щель в комнате появилась голова Анны:
– Что-то вы тут засиделись, мальчики.