Зубы дракона. Александр Прозоров
в толпе. – Вздрючь его хорошенько!
В животе, под самым пупком, зародился ужас и липко расползся по телу – для них это было развлечение. Обычное баловство. И именно меня сейчас изрубят до состояния фарша для котлет… Парные котлетки из Игоря по-полтавски…
Тьфу ты, это же сон!
Я кинулся вперед. Кюг отбил удар с такой силой, что заболела кисть. Я схватил ольхон обеими руками и со всего размаха, из-за головы, рубанул врага так, что он должен был развалиться на две половинки… Но лезвие бесполезно пошелестело в воздухе, а левое плечо резанула страшная боль. Я даже присел, выронив клинок и зажав рану ладонью. Кровь хлестала, как вода из пожарного брансбойта, на глаза навернулись слезы.
– Все, ребята, все… – это уже была не игра, это было по настоящему больно и серьезно. Теперь они должны были прекратить свой хохот и помочь мне наконец!
– Не плачь, мой маленький, – с явным глумлением в голосе посочувствовал Кюг, – сейчас мы тебя вылечим.
Внезапно он сорвал мою руку с раны и щедро сыпанул плечо желтым порошком из небольшого кожаного кисета. Внутри словно полыхнуло огнем. Я заорал, вскочил с постели и заметался по комнате, зажимая рану…
По комнате…
О, черт! Я проснулся!
Это был сон… Моя комната… Из форточки тянет пропахшей выхлопными газами прохладной сыростью, зелеными циферками отсчитывает время электрический будильник, раскачивается на потолке свет уличного фонаря. И только плечо болит так, словно его рвет на части взбесившийся кот.
Но ведь это был сон?!
Я осторожно оторвал ладонь от раны. В неясном мельтешащем свете плечо казалось здорово выпачканным, но кровь не текла. Слава богу, приснилось… Сильный удар жесткого древка поднял меня с залитого кровью раскаленного оранжевого песка.
– Вперед пошел, нечего рассиживаться, – новый удар заставил пошевеливаться.
Как?! Опять?!
– Пошел давай!
От сильного и болезненного удара в спину я пробежал насколько шагов и затрусил по дороге, стараясь не смотреть в сторону Тхеу, которая продолжала затравленно вскрикивать под гогот мужиков.
В поселке меня заперли в какой-то подвал. Точнее, хорошим пинком спустили туда вниз по короткой крутой лестнице. А Тхеу осталась в руках бандитов. Они глумились над ней, веселясь чужим страданиям, а я мог только бессильно метаться по каменному мешку, слыша сквозь затянутое плотной сеткой окно ее стоны и крики, пиная пыльные тряпки и кости, валявшиеся на полу.
Ну почему, почему такое происходит? За что нам это? Как же теперь жить… Едва не плача от бессилия, я забился в самый темный угол подвала и скрючился там, закрыв глаза и зажав уши руками.
Наверное, прошло не меньше минуты, прежде чем я понял, что слышу не женские крики, а истошный вой будильника. Мамочка, как всегда, проснулась первой и громко стучала в стену, требуя заткнуть глотку электронному порождению человеческого мазохизма. Пришлось вставать. Я прихлопнул кнопку таймера, протер глаза