Городская Ромашка. Ольга Кай
но мне не поверили и, как ты, вначале приняли за сумасшедшего. Они подобрались к стене под землей, заложили взрывчатку и… взорвали. В итоге тоннель затопило, а прорваться за стену они не смогли – жидкость, которой заполнен ров, прожигает кожу даже сквозь одежду. Они-то думали, что, в худшем случае, будут иметь дело с испарениями и даже противогазами запаслись…
Мирослав ненадолго умолк, но Ромашка не стала прерывать молчания – ждала продолжения.
– Мне удалось узнать и время, и место, но все-таки я опоздал и мало чем смог помочь. Была перестрелка, многих убили. Двоих забрали в полицию – после этого меня и объявили в розыск. Но оставшиеся мне поверили и согласились помочь.
Он опустил голову, уперся взглядом в сцепленные пальцы.
– После того… после того, как погибла твоя подруга, Артур – он у них за старшего – решил присмотреть и за тобой. Это они мне рассказали, что тебя забрала полиция. Предупредили, что тебе вколют сыворотку правды и узнают все, что знаешь ты… А потом мы узнали, что тебя перевезли в больницу. Подготовились, узнали, где окно твоей палаты, отвлекли выстрелами охрану и персонал. Вот, пожалуй, и все.
На самом деле это было далеко не все, но, правда, зачем Ромашке знать подробности осторожной слежки, дежурств у полицейского отделения? Когда товарищ Артура сообщил, что в фургон погрузили тело, укрытое простыней, многие решили, что спасать больше некого, а ищейки просто заметают следы.
Но за машиной проследили. Подкупив уборщицу и одну из санитарок, удалось узнать, что Ромашка жива. К тому времени девушка находилась в больнице пятый день. А уже на седьмой новые товарищи Мирослава развязали у ворот перестрелку, отвлекая охрану. Мирослав должен был действовать быстро, чтобы те, кто помогал ему освобождать Ромашку, смогли уйти до приезда полиции.
Часть группы устроилась на чердаке высотки напротив больницы. За мгновение до того, как выбежать на крышу, Мирослав услышал негодующее восклицание Алека, наблюдавшего за окном палаты:
– …! Этот… полез на девчонку!
Мирослав присел у бортика, прицелился. Железный крюк перелетел на крышу больницы, зацепился. Между домов натянулся трос. Здание психиатрической лечебницы было немного ниже других домов, и металлический карабин легко заскользил по тросу, перенося человека над улицей и больничным двором. Возглас Алека эхом звучал в сознании, подгонял, но пришлось задержаться еще на минуту перед окном, с резаком, избавляясь от решетки…
Однако Ромашка не спрашивала подробностей, и Мирослав ничего не добавил к своему рассказу. Он видел, как девушка осторожно потерла запястья, на которых розовели следы от ремней. Ладони у Ромашки были узкие, и, чтобы девушка не смогла освободиться, ремни на ее руках затягивали очень туго.
– Ромашка, скажи, у тебя что-нибудь болит?
– Вроде нет, – неуверенно ответила девушка. – Голова только… А что?
– Такое впечатление, что тебя не только морили голодом, но и… – он вздохнул. – У тебя синяки на теле.
Сначала