Богу Божье – 1: Потерянный мир. Эли Эшер
получается то же, что с родителем и ребенком. Тебе мало впитывать, так что все равно в основном собой останешься, а ей – много. Сам посуди, богиня – это сотни тысяч лет, как минимум. Возраст Гайи, Гора и Сета с Нефридой вообще с возрастом планеты сравнимы, а уж Изида – так вообще старше самого времени, из другой вселенной. А душе смертного, в лучшем случае, – пара тысяч лет с учетом реинкарнаций, а из-за взрывного роста населения Земли вообще большинство смертных душ – новодел, десятки лет. Кстати, с опытом младшего бога то же самое происходит. Ведь десятки лет жизни среди смертных несут не очень большой опыт по сравнению с тем, что бог уже накопил. Так что, что от младшего бога, что от смертных, точно так же, все хорошее вливается и сохраняется, но одного много, другого мало. Вот и растворяются смертные в богах, как ложка сахара в самоваре чая. Зато вкус остается и вечная жизнь.
– Есть еще поговорка про ложку дегтя и бочку меда…
– А такую ты просто не полюбишь. Да и у нее в тебя влюбиться не выйдет, ей этот самый деготь мешать будет, отталкиваться от тебя.
– Постой, – смутился я, – Если все так, как ты говоришь, значит ли это, что моя смертная жена является и моей парной богиней?
– Ну, это уж тебе судить, какая там у вас любовь, и есть ли таковая, – опять пожал плечами Миха, – Может, да, может, нет. Но, может, и да.
– А если б я, не зная этого, зазнался и бросил ее?
– Смеешься? – фыркнул Миха, – Невозможное невозможно. Какой бы ты тогда был бог, если бы бросал тех, кто тебя любит?
Разговор прервался изменением пейзажа вокруг. Вдалеке впереди появился идущий навстречу одинокий путник. Вначале мы не обратили на него внимания. Ну идет, и идет себе, нам не мешает. А мы ему. Это я так думал. Навстречу шел молодой паренек, лет двадцать, может, даже меньше. Белобрысый, неплохого роста, подтянутый, в хорошей физической форме, два меча из-за спины торчат, одет… средневеково. Ну, не спец я, как в средние века хорошо одевались, а как бедно, но одежда вся плотная, недраная, даже не очень запыленная. Вот только взгляд какой-то… не то загнанный, не то испуганный. Уставился он на нас, проходящих мимо, аж голову в плечи втянул от ожидания чего не того.
Ну, прошли мы, ничего не случилось. Я от удивления даже обернулся посмотреть, что он дальше делает, и натолкнулся на полный страха и ненависти взгляд. Не надо было мне оборачиваться. Как-то не так он истолковал это. Хотя, а как не оборачиваться на такого? Ведь возьмет да звезданет чем-нибудь сзади по затылку. Что, собственно, в результате и получилось. В общем, взвизгнул он как-то по-особенному, подпрыгнул в воздухе и швырнул в нас какую-то магическую дрянь.
Ускорив сознание, я с интересом стал разбираться, что же это такое к нам приближалось со скоростью брошенного камня. В центре был какой-то носитель, в основном, нужный для того, чтобы эту штуку можно было бросить. С таким же успехом он мог все это накрутить