Сказание Джеуджиро. Айд Мус
Когда Ху Ра Ил об этом узнал, он вовсе был безразличен.
Спустя несколько восходов Ирао, он будто отчаялся. Не покидая багрового пика, он преданно ждал. Его терзали опасения, что с его возлюбленным семейством могла произойти беда. Когда ждать уже не было сил, он подошел к пещере, где сидели Фа Но Эль и Гирн и попросил их лишь об одном…
– Дождитесь моего семейства, если мои возлюбленные жены и дети вдруг придут в моё отсутствие, то защитите их. А сам я, отправлюсь им навстречу.
– Мы будем ждать! – воскликнул Гирн- пока у нас есть пища! А потом мы сгинем с голоду на этом пике, и дожидаться будут наши мертвые тела. Вернее, моё тело и Фаноэль.
– Ступай- добавил Фа Но Эль – иначе эти муки тебя не оставят в покое.
Ху Ра Ил в спешке отправился в путь.
***
Небо было стянуто тучами, сквозь которые едва пробивался свет Ирао. Ху Ра Ил вошел в широкий сад, раскинутый вокруг поместья. Его колени содрогнулись и по щекам потекли слезы. Поместье было сожжено, на заднем дворе, куда он пришел, был повешен Му Со Ил. А рядом лежали несколько завязанных мешков с трупами. Он пал пред ними на колени и медленно развязав один из мешков, свирепо заревел, увидев в нем бездыханное тело одной из своих возлюбленных дочерей. Он не мог поверить в её гибель, касаясь дрожавшей ладонью её охладевшей кожи.
Всё его семейство было казнено верховной знатью. Когда они узнали, что он замешан в бегстве рудокопа и громодора, Су Ка Ил немедленно издал указ о казне его семейства. Поскольку после великого бунта против знати, было решено казнить всех, кто противиться верховным правителям. Су Ка Ил считал, что не только Ху Ра Ил, но и всё его семейство замешано в укрывательстве преступников и возможном сговоре. Но они об этом даже не знали. Они мирно спали, когда поместье окружила стража и без объявления приговора его подожгла. Когда его дочери и жены покидали охваченное огнем здание, их расстреливали. Му Со Ил не успел их спасти, но он был единственным, кто стрелял в стражей и за это был расстрелян а затем с позором повешен.
Ху Ра Ил понимал, что причиной гибели его семейства были суровые законы Эл, которые ни в коем случае не позволяли противиться правлению. Боль, пронзившая его нутро, пробудила в нем неистовую ненависть ко всем, кто был причастен к этому бесчинству. Он ненавидел знать, за то, что они убили его возлюбленных, он ненавидел стражу, и даже трусливых жителей Эл которые не встали на их защиту, ведь Эли были убеждены, что стража делает всё правильно. Но больше всего, он ненавидел и презирал себя, за то, что не смог их защитить.
Ему было тяжко развязывать мешки и смотреть на лица своих любимых. Его скорбь становилась сильней, с каждым разом, когда он смотрел на их лица, на которых он больше не увидит очаровательных улыбок. Увидеть всех, для него было долгом. Надежда, что выжил хоть кто-нибудь, рухнула, когда он убедился, что в живых не осталось никого, кто был ему дорог.
Там, на заднем дворе, вместе со своим возлюбленным