Рассказы. Роман Гринь
и иметь возможность работать дальше. Работать, что бы купить хоть немного еды, и какой-то дешевой старой ношеной одежды, которую богатые государства отсылают нам в виде гуманитарной помощи. Поесть что попало и одеться во что попало, чтобы иметь возможность работать дальше. Такой вот замкнутый порочный круг, изо дня в день так жить, тянуть свою лямку, и смотреть, как один за другим срываются в бездну те, кто больше так не могут. Нет! Хватит! Я улыбнулся. Сегодня покончу с этим, все документы уже собраны, осталось лишь получить лицензию. Если бы я совершил нелицензионное самоубийство, моих близких заставили бы выплатить такой огромный штраф, что это обрекло бы их на голодную смерть. Но этому не бывать, лицензия почти в кармане. Это будет санкционированное легальное самоубийство, ни один прокурор смертей не придерется.
Я проходил мимо единственного в городе ресторана. Все остальные давно закрылись за ненадобностью, большинство горожан были слишком неплатежеспособными для таких заведений. Но этот ресторан продолжал работать. Все-таки были еще люди, способные позволить себе ужин в таком заведении. Вот подъехал дорогой автомобиль и из него вышел тучный мужчина за пятьдесят – городской прокурор. В своей толстой лапе он держал хрупкую ручку девушки лет восемнадцати-девятнадцати, его любовницы. Медленным важным шагом подошел он к швейцару, что был одет от иголочки и стоял по струнке возле входа в ресторан.
– Скажите, голубчик, – обратился прокурор к швейцару, – ну хотя бы сегодня будет фуа-гра?
– О да, сэр, – кивнул швейцар, – так же в меню сегодня черная икра, жаренная в оливковом масле форель с ломтиками ананаса и новое блюдо от шеф-повара – рябчики с груздями.
– Превосходно, – снисходительно кивнул прокурор и обратился к своей молоденькой любовнице, что вся была обвешана мехами и золотом. – Пойдем, дорогая.
И оба скрылись за стеклянной светящейся теплыми яркими огнями дверью. Сияющий праздничными огоньками ресторан, который украшали красочные витражи и мраморные статуи, казался каким-то островом красоты и света, а главное – сытости. Он был отрадой в этом царстве серости, бедности и голода.
Дальше подъехали еще две машины. В одной – судья, в другой – компания представителей новой элиты, члены антикоррупционного комитета, дорвавшиеся до кормушки после очередной революции. Государственные борцы с коррупций, все обвешанные золотом, вышли из авто и так же направились к ресторану. Им тоже всем было как минимум хорошо за сорок, а то и за пятьдесят, и каждый так же вел за руку девочку младше двадцати лет.
Я бы еще понаблюдал за этой картиной, но охранники заметили меня и как-то засуетились. Один достал резиновую дубинку и направился в мою сторону. Мне лишь осталось скрыться в одной из узеньких улочек.
Нет, в таком месте провести свой обед мне не по карману, даже если это последний обед в моей жизни. Я отправился в одну хорошо знакомую мне столовую. Серое одноэтажное здание, построенное еще в те